королева! – закричал вдогонку Хоакин. – Скажите хотя бы свое имя!
Но она исчезла так же быстро, как и появилась, оставив в юноше чувство невероятно веселой тоски, от которой хотелось и смеяться, и кричать от радости, и убить себя – он упал навзничь, охватив голову руками. Как же глупо всё это! Как наивно! Внезапная страсть к незнакомке – вот же надо иметь воображение, чтобы влюбиться в мимолетный образ. Как глупо! Но разве запрещено вести себя глупо в восемнадцать лет?!
Хоакин, несколько оправившись от случившегося, снова вернулся к тренировке, которая вскоре закончилась. Затем появилась Лавра, позвала мальчишек в библиотеку. Они зашли домой, переоделись и отправились в путь.
Лавра и Вельзи всю дорогу держались за руку и беседовали о каких-то высших материях. Говорила в основном Лавра, Вельзи ее слушал, упиваясь силой ее ума. Он считал свою девушку очень умной и просвещенной, достойной личностью, иначе бы в жизни не обратил на нее внимание.
Лавру нельзя было назвать красавицей в привычном понимании этого слова. Хоакин вообще не понимал, как его друг, на столько помешанный на моде, внешности и своей репутации, мог встречаться с этим странным, непонятным созданием, в которое сам Хоакин никогда бы в жизни не влюбился. А Вельзи влюбился. Глаза этой нимфы были цвета фиалки, кожа ее была золотисто-серебряной, грудь и бедра ее были покрыты осенней листвой и мхом. На голове был с двумя рогами огромный венок, напоминавший гнездо, за ним не было видно волос, но сама Лавра утверждала, что она блондинка, однако брови ее, ресницы, а также губы имели зеленоватый оттенок. Чучело чучелом, зато какая личность!
Пожалуй, она была умнее обоих мальчишек вместе взятых, но продолжала с ними общаться, ибо была их единомышленницей. Главной целью своего обучения она видела всестороннее развитие, а не выполнение дурацких правил. И, хотя она не «хулиганила», как мальчишки – не подкупала учителей, не запугивала учеников, не мухлевала в карты с богатенькими детишками, не забивала стрелки в день конференции – она всё же сама выбирала, на какие предметы ей ходить, и какой язык изучить, пропуская кучу ненужных уроков.
А то, что Лавра стремилась всей душой своей к знаниям, было не удивительно.
Лавра – выходица из семейства лесных фей. О своей матери она никогда не говорила, но зато рассказывала об отце, интеллектуале, лингвисте, философе, ученом Абсолоне Д. Лютере, которого нимфы не убили после оплодотворения роженицы за глаза цвета фиалки и белые, как снег, волосы, а также потому, что мог сказать Je t’aime 1на двенадцати языках. Именно от отца своего Лавра унаследовала страсть к наукам и языкам. Он учил ее писать, считать, наизусть прочитывал ей стихи лучших поэтов, тем самым вдохновляя ее саму творить. К сожалению, нимфы, создания, созданные для любви и беспечных танцев на лужайке с венками, не могли принять эти страшные привычки Абсолона, которыми он «засорял мозги