в любом случае стремиться к красоте, – с умным лицом рассуждала Лавра. – Просто мы по-разному выражаем это стремление. Люди низшие, глупые способны видеть красоту только в эросе, только в страсти своей они могут ее найти. Те, кто любит искусство, гармонию, также стремиться к красоте, просто стоит на более высокой ступени развития. И к искусству, и к человеческому телу мы способны испытывать страсть, но это разные уровни восприятия – человеческое и животное. Эти вечные два начала, идеальное и материальное, ведут в нас борьбу. Я предпочитаю относить себя к высшему роду, людскому роду, а не звериному. А вы мальчики?
– И пусть ты назовешь меня представителем рода обезьяньего, – назло вмешался в разговор двух влюбленных Хоакин, не дав Вельзи ответить на вопрос. – Я предпочту любить девушку, а не картину этой девушки. Картинку мне не за что потрогать, картину мне не приятно поцеловать, и у картины специальных отверстий нет, – он тут же получил оплеуху от Лавры. – Ай! – воскликнул Хоакин, всё еще странным образом сверкая глазами, уже не в силах сдерживать себя от злости. – Шучу я. Что руки распускаешь? В картине тоже можно проделать.
– Мой ангел, мне за него стыдно, – сказал Вельзи Лавре, покачав головой. – Хоакин, ты можешь включить свои мозги хоть ненадолго?
– Да что тебе не нравится? – воскликнул Хоакин. – Это вам двоим не помешало бы побыть немного легкомысленными где-то между двенадцатью и четырьмя утрами. Кстати ты помнишь ту вампиршу? – резко переключился он. – О боже такой взгляд! Такой взгляд с ума свести может, надо бы сказать.
Затем он как-то задумался – неужели он сейчас проболтался, что влюблен? Влюблен. Как это глупо! Как это глупо!
Они пришли в библиотеку и долго занимались там наукой. Вельзи и Лавре надоело, они пошли домой, оставив полностью поглощенного книгами Хоакина одного. Он не знал, сколько провел в библиотеке времени – скорее всего Вельзи и Лавра уже не думали о высших материях и пречистой любви, а мирно спали в своих кроватях – но, когда он возвращался домой, была глубокая ночь. Недавно прошел дождь, и Хоакин ощущал в воздухе свежесть, ему было так легко дышать, а серебристые капельки воды на темной листве напоминали лишний раз, как мир в сущности красив и прекрасен.
Внезапно юноша почувствовал, что кто-то следит за ним и собирается наброситься. Воспользовавшись своим природным чутьем и магией телекинеза, он резко отбросил от себя нападающего, который был чрезвычайно быстр и силен, так как успел глубоко оцарапать руку парня. Нападающий, скрываясь в темноте, каждый раз ускользал от разгневанного и испуганного Хоакина и снова и снова делал попытки убийства паренька, который каждый раз отшвыривал злоумышленника, пытался его даже поджечь. Внезапно среди огня юноша увидел кроваво-красные огромные глаза, которые уже однажды заворожили его. Хоакин растерялся, поняв, кто перед ним. И вампирша,