взвилась вверх на самый высокий сук и стала
смотреть мимо меня, разглядывая что-то внизу. Ясно, что
она хотела прыгнуть как можно ниже, чтобы я разбился
о землю. Сегодня мы ни от кого не убегали, поэтому моя
жизнь для нее ничего не стоила.
– Болевая точка у нее на кончике хвоста, – донесся
до меня чей-то страстный шепот. Невидимка явно хотел
отомстить Норме.
– Жми же! – кипела чья-то ненависть. Я нажал, и все
стало так, мне этого хотелось.
59
ГЛ А В А 1 1
Дренаж отыскался быстро, проблем с фиксацией ги-
дравлики не возникло, но замешательство в уме не за-
ставило себя ждать, как только я принялся размышлять
о большой обезьяне, приписывая ей качества, которых в
помине нет у меня, но у владыки «Джелоси Маунтейн»
должны были быть в изобилии. Я думал о его безмятеж-
ности, величии и справедливости.
Справа мелькнула Норма, и я нарочито громко вы-
крикнул ее имя задом наперед: Ам-рон, Ам-рон! Обезьяна
притихла. Она шпионила за мной и пыталась найти воз-
можность отомстить.
– Вот ищу выход, – заявил я, желая удерживать ма-
каку рядом, – только ворота так спрятаны, что, пока не
обойду все земли злосчастных джунглей…
Я отводил душу, говоря макаке сложные вещи и ставя
Норму вровень с собой.
– Чурбачок, го-го-го! – вот то немногое, что Норма
могла сказать в ответ на мое откровение. Когда в разгово-
ре я обращался к деревьям, Норма начинала завидовать, и
это толкало ее подбираться ближе ко мне. Улучив момент,
она кидала несъедобный банан или ветку и собиралась с
мужеством, чтобы меня укусить. Тут с разворота я заехал
ей ключом по зубам, не рассчитывая даже, что попаду.
Подбитое животное с криками бросилось прочь, но через
60
десять минут я снова лицезрел ее оскаленную пасть. Она
висела на хвосте, и от этого перевернутая гримаса выгля-
дела слишком странной. Нутром я чувствовал, что тварь
она паршивая, но как-то не уходила она из мыслей, все
крутилась рядом, и можно даже сказать, что мы стали кол-
легами на этой презренной земле. Я крутил головой, когда
не слышал ее дразнилок или не видел ехидного оскала.
К концу дня я признался себе, что завидую. Непознан-
ный пар или носящаяся в воздухе инфекция заставляли
меня, человека, завидовать примату. Доделав проточку
никому не нужного патрубка, я сделал признание, став ли-
цом к дереву:
– Раз эта обезьяна так мне небезразлична, раз я хочу
ее видеть и при этом всякий раз подчеркивать человече-
ское превосходство, что это значит? Лонда, Лонда, разве
не так я относился к тебе – ты нужна была мне только
для того, чтобы чувствовать, что я тебя превосхожу, да!
Ни