в доме с небольшим внутренним двориком. Со двора можно было подняться на балкон, но вход туда двум маленьким чудовищам Готье был запрещен. Они тайком пробирались на балкон и бесконечно разыгрывали шекспировскую сцену поцелуя. Эвелин была очень правдоподобной Джульеттой, а Жан-Поль превращался в весьма авторитарного Ромео.
Когда, много позже, пьеса была блестяще экранизирована Франко Дзеффирелли, эта пламенная сцена появилась на большом экране, модельер смотрел фильм… двадцать семь раз, каждый раз обливаясь слезами и не зная, чей образ волнует его больше. «Сегодня я воображал себя Ромео, завтра – Джульеттой и, пребывая в этих сомнениях, всегда выходил из зала потрясенный!»
Луиза серьезно относилась к воспитанию детей. Встревоженная их необыкновенным сообщничеством и тем, что они часами, запершись в комнате, разучивали какой-нибудь танец или репетировали одноактную пьесу, она решила разлучить неуемных кузенов. Возможно, они были влюблены друг в друга, как в рассказах графини де Сегюр[21]? Настал конец постановкам «Золушки», «Спящей красавицы» и «Ослиной шкуры», с костюмами и декорациями, которые придумывал Жан-Поль и в которых Эвелин всегда и по праву получала главную роль принцессы в диадеме. Юные комедианты были безутешны. Но когда наступил август, их и вовсе разлучили. Поль и Соланж усадили сына в маленький бежевый «ситроен» и отправились в Коста-Браву. Туристы в шортах, песчаные пляжи, бунюэлевские беззубые крестьяне и сытная паэлья…
В сентябре восхищенная Эвелин увидела новые рисунки своего любимого постановщика. В школе страсть к бумагомарательству доставляла ему некоторые неприятности. В отличие от Жана Теле, который ограничивался анатомически правильными изображениями животных, Жан-Поль заполнял свои тетради крошечными фигурками обнаженных танцовщиц в сетчатых чулках и миниатюрных Зизи Жанмер[22] со страусиными перьями в качестве единственного облачения. Все это выглядело неуместным в альбомах девятилетнего мальчика. Наставница, мадам Трап, ужаснувшись таким фривольностям, стала принимать меры. Она наказала незадачливого художника, заставив его пройти по всем классам с этим эротическим рисунком, приколотым к спине. Невероятное унижение. «Девчонка!» – повторяли мальчишки во дворе, завидев его. «Жан-Поль – девчонка в штанах!» – вторили им братья-мачо из департамента Ло и Гаронны, не признававшие в жизни ничего кроме игры в регби. Только вот эти листочки все-таки произвели впечатление. Рисунки Жан-Поля забавляли, удивляли, соблазняли, а в итоге они снискали ему своеобразный почет. «В конце концов я понял, что непохожесть на других имеет свои преимущества, – размышляет он. – Сначала, когда учительница меня наказала, я был просто раздавлен, но, проходя по классам, я слышал, что многие из учеников одобрительно хмыкают и подбадривают меня. Вселенная открывалась мне с улыбкой. Это происшествие физически примирило меня с собой (раньше я казался себе таким страшненьким из-за