можно и днем! Ась, есть время, которое определено для работы, а есть время для себя.
– Миш, моя работа не имеет никакого отношения к нормальности. Я не сижу в офисе, как ты, с 9 утра до 6 вечера. Я не всегда могу отдыхать в выходные. Не всегда могу позволить себе отпуск или праздник. И ты можешь говорить, что это ужасно, что это неправильно. И я с тобой согласна! Я тоже злюсь, когда приходится выходить 8 марта на съемку или на монтаж 1 января, но я люблю эту работу. Люблю то, что я делаю. Это же как шоколадные конфеты, ими невозможно наесться.
– Это сумасшествие, Ась! А жить ты когда будешь, если все время работаешь? Заводить семью? – Миша поднял круглые глазища на свою уже не девушку и коснулся ее плеча, пытаясь образумить безрассудную.
– Я об этом еще не думала… – она закусила губу и спрыгнула с капота. – Видишь, в чем проблема – тебе не нравится, что я работаю как умалишенная, а мне не нравится, что ты сидишь и ни фига не делаешь. Мне хочется гордиться тобой, правда, хочется. Но мы разные.
– Это не повод не быть вместе, – убеждал парень.
– Мы уже четыре раза пытались начать все с начала. Ты устраивался на работу, потом увольнялся, шел с друзьями курить кальян и вести задушевные беседы. Или садился дома, жрал оливье и твердил, что тебя никто не ценит! Ну, Мишка, ну ты же не ребенок. Никого не ценят. Мы все кем-то пользуемся, нами пользуются. Мир потребления. Но и в нем можно жить в удовольствие.
Она обняла Мишу, он прижал ее к себе.
– Мне без тебя плохо совсем, – протянул он.
– Тебе не без меня плохо, тебе с собой плохо.
Она обнимала его как брата, уже не чувствуя никакого влечения. Понимая, что если не поставит точку сейчас, то не поставит ее еще раз, и еще раз, и так каждый раз, она, как героини «Модного приговора», будет тянуть до последнего, пока ее не бросит муж-тиран, и придется ей идти за новыми шмотками на телевидение, чтобы жизнь перевернуть. Но как со шмотками не меняется жизнь, так и без точки не будет финала.
– Давай так, – она отстранилась и посмотрела на этого обиженного парня, которого год назад еще любила. – Мы сейчас скажем друг другу «пока». Расстанемся. Еще раз попробуем, давай?
– И больше не будем видеться? – он посмотрел щенячьими голубыми глазищами.
– Мы же и так не видимся, я все время на работе.
– Ну да…
– Согласен?.. Да что я спрашиваю. Короче, я так решила. Нам надо расстаться, – внезапно вспылила она.
– Я люблю тебя, Ась, – прошептал он и отошел на шаг назад.
Девушка коснулась ладони Миши, он тут же ее одернул, и она ушла в сторону подъезда. За спиной завелась Mazda, свет фар стал ярче, и шины зашуршали по мокрому асфальту.
«Еще раз ушел», – подумала она.
Она всегда чувствовала, когда кто-то уходит. Когда ее первая большая любовь решила, что ему пора «валить» от этой странной телевизионщицы, он долго чиркал зажигалкой на балконе в 5 утра, мешая соседям спать, ходил по кухне как будто в ритме