голубые. Капитаны стояли с темными лицами на палубах легконосых суденышек, сжимая в руках лоснящиеся штурвалы. Кое-кто из них помнил Курдымова своим в доску – молодым капитаном, владельцем тонкореброй шлюпки, которая давно уже стала дровами для жадной, дачной печки.
Шлюпка сгорела, а владелец словно отнял у ней и легкость, и крепость, и сноровистость. Шел Курдымов в гору легко. И не шел даже, а плыл, подгоняемый ветрами удачи и благополучия. Вначале стал бывший капитан хозяином небольшого портового терминала, потом еще одного, после чего посыпались на него и деньги и слава ворохом, как карты из рукава искусного фокусника. К сорока годам осел Курдымов в столице, завел свору охранников, сменил жену. Дом Курдымова спрятался за густым частоколом с рокочущей сигнализацией. Машина его, летучая, черная, словно высеченная из угольного пласта, резала подмосковный воздух с торопливым свистом, будто боялась воспламениться. Было чего бояться машине, было чего бояться ее хозяину.
Дважды пытались убить бывшего удачливого питерского капитана. В первый раз бдительная охрана сняла снайпера с крыши соседнего дома. Во второй, киллер промахнулся – пуля ударила в металлическую стойку новенького «Мерседеса», срикошетила и выбила глаз курдымовскому деловому партнеру.
В третий раз смерть догнала Курдымова там же, где когда-то удача погнала его лодку по своему течению – на Мойке, в том месте, где Синий мост каменным панцирем покрывает струящуюся воду.
Снайпер стрелял из расселенной квартиры, окна которой пустыми бельмами смотрели на замшелый мост. Пока прогулочный катер с трупом Курдымова и многочисленной охраной приставал к берегу, стрелка и след простыл. Дверь болталась на ржавых петлях, грязными клочками свисали со стен обои. Винтовка лежала на подоконнике, брошенная и одинокая, как костыль инвалида.
Милиция приехала позже всех, словно дожидалась, пока следы остынут, или будут затоптаны подошвами модных туфель бесчисленных фээсбэшников и без вины виноватой курдымовской охраны. Только начальник ее – бывший полковник всесильного ГРУ – метался в четырех стенах, как зверь в клетке.
Оно и понятно – охранник, не уберегший своего хозяина, рассчитывать на приличную работу больше не имел права. Бывший полковник оплакивал не убитого хозяина, а свою прежнюю удобную, не трудную жизнь.
Аркадин старался его успокоить. Вместе с полковником они стояли у окна, стекла которого совсем недавно отражали в своей глубине неспешный кораблик с живым Курдымовым на блестящей от солнца палубе.
– Говорил я ему – не надо этих речных прогулок! – бормотал полковник. – Не послушался…
Аркадин хмыкнул.
– Еще бы! Для него эти прогулки были, быть может, важней заседаний Госдумы…
– Но и лежи теперь мертвый! – кинул полковник, и покосился на Аркадина.
Аркадин сделал вид, что ничего не расслышал. Он смотрел на зеленую воду, круглым рукавом брошенную из мостового тоннеля на речную гладь. Фээсбэшники за спиной громко спорили о технике поиска. Кому-то казалось правильным шерстить местные банды. Кто-то винил во всем руку близкого зарубежья. Кто-то мягко напоминал об обиженных Курдымовым людях.
Защелкали вспышки фотоаппаратов. Репортеры солидных газет за хорошую плату получили доступ к месту преступления.
Аркадин выглянул из окна. Кораблик до сих пор сиротливой щепкой болтался на волнах. По палубе бродили люди, – щелкала вспышка, стальной полосой сверкала в воздухе выпущенная рулетка, звучали голоса.
– А давайте еще раз пройдем под мостом! – предложил Аркадин.
Полковник недовольно скривился.
– Что это даст?
Аркадин внимательно посмотрел в его набрякшие усталостью глаза.
– Пока не знаю. Там видно будет…
Полковник кивнул. Ему хотелось что-то делать, а не размышлять на виду у любопытствующих журналюг.
Они спустились по грязной лестнице.
– Давно работаете с Курдымовым?
– Четвертый год…
– Как часто он приезжал в Питер?
– Ежегодно.
– И всегда заказывал катер?
– Всегда! Хоть я его и отговаривал…
Они вышли на улицу, нырнули под арку. Капитан, широко расставив ноги, стоял на палубе, опираясь спиной на металлический бортовой поручень. В метре от рубки, в тени деревянной скамьи виднелось бурое пятно, похожее на след от раздавленного помидора. Неподалеку белели какие-то плотные сгустки, может, быть, разбросанные, где попало, мускулистые курдюмовские мозги.
Старясь не наступить на пятно, Аркадин и полковник прошлись по палубе.
– Здесь он стоял… – показал полковник. Аркадин остановился рядом с пятном. – Здесь два автоматчика… Суки… – полковник тяжело дышал. – Лучшие снайперы роты. Брали Грозный, воевали в Ливии. А тут… – он сплюнул за борт.
– А где они? – Аркадин сделал шаг в сторону, стал рядом с капитаном, раскачиваясь на носках.
– Фээсбэшники