«ура» и пробежать через вонючее желтоватое облачко.
Боясь упустить цель, боясь сделать какое-то неловкое движение, Кашечкин вцепился в штурвальчик. Он аккуратно передал цель операторам и изготовился к стрельбе.
– Вторая установка – пуск!
Услышав приказ комбата, Кашечкин протянул руку к хорошо знакомому пульту и нажал кнопку. И в первый раз звук зуммера и стук секундомера утонул в громе стартового ускорителя. С каким-то восторгом Кашечкин почувствовал, как дрожит кабина, передавая дрожь блиндажа.
Кашечкин следил, как на экране появилась засветка от ракеты, как она полетела к наведенному им на цель перекрестью, и как обе засветки, от цели и от ракеты, встретились и лопнули, рассыпавшись кучей металлических осколков.
– Цель поражена! – отрапортовал Кашечкин.
Но комбат не слышал его. Он уже был поглощен вопросом, успеют ли солдаты перезарядить установку в положенный регламентом срок.
Стрельбы в помехах потребовали значительно большего напряжения от Кашечкина, но он уже не нервничал. Первая в его жизни ракета поразила цель. Вторая тоже. А дальше все его действия ничем не отличались от действий на тренажерах. По едва заметным изменениям скорости, по силе засветки, а иногда и просто внутренним чутьем, Кашечкин выделял истинную цель на фоне ложных, и всегда попадал.
На третий день учений Рузаев вызвал комбата по ВЧ.
– Николай Степанович, это кто там у тебя такой меткий завелся?
– Младший лейтенант Василий Кашечкин! – отрапортовал комбат.
– Давно он офицером наведения?
– Никак нет, товарищ полковник! Только что из училища.
– Ишь ты! – удивился Рузаев. – Хорошо их учат! Значит, так, – продолжил он. – Я лично буду присутствовать на вашей батарее на марш-броске. И мы посмотрим, что у вас там за Кашечкин.
Рузаев дал отбой. Комбат повесил наушники, развернулся и пристально посмотрел на Кашечкина.
– Да, братец, – наконец протянул он, – молодец. Постарался на славу. Хвалю.
– Служу Советскому Союзу!
Кашечкин вскочил и отдал честь.
– Молодец. Возможно, к концу учений нас наградят. А вот пока что – внеплановая проверка.
Как только стемнело, комбат дал команду готовиться к маршу. Рузаев подъехал к их батарее в командирском «газике» с откинутым брезентовым верхом. Он сам, в отличие от других командиров, вел машину.
Комбат подбежал было с докладом, но Рузаев тут же отпустил его, выразительно показав секундомер и блокнот, разложенные на соседнем сиденье.
Сворачивались быстро, даже немного быстрее норматива. Взревели двигатели тягачей, и дивизион начал строиться в колонну.
– Садитесь! – Рузаев подъехал к комбату и распахнул перед ним дверцу. – Теперь и без вас справятся.
– Справятся, – кивнул комбат.
– Ну, тогда покажите мне вашего меткого стрелка.
– Лейтенант Кашечкин! – крикнул комбат. –