Черкас, тут же вспомнил Маркел Филькины слова, Черкас был в том ермаковском посольстве к царю и знает про царские дары, вот почему он здесь!
Атаман и есаул прошли к столу и сели. Маркел смотрел на них, молчал.
– Ты у него спрашивай, спрашивай, – сказал Мещеряк Маркелу и указал на Черкаса. – Ты спрашивай, а я послушаю и рассужу.
А, подумал Маркел, значит, ты пока ещё не знаешь, чья возьмёт, и это славно. И заговорил конечно же издалека:
– Я из Разбойного приказа. С розыском про воровство. Ну, или небрежение по службе.
– Какое ещё небрежение?! – сердито удивился Мещеряк. – Ты мне только про крадёж сказывал!
– Дойдём ещё и до крадежа, – сказал Маркел. – Всё по порядку. Так вот. Когда у вас там всё в Сибири сладилось и вы Сибирь покорили, послали вы к царю посольство. Атаман Ермак послал! И ты, Черкас, в том посольстве был за писаря.
Черкас и Мещеряк переглянулись. Маркел с улыбкой продолжил:
– Государю всё известно. А нам уже от государя. Ну да ладно. Так вот, вы прибыли в Москву. И поднесли ясак. Куда вы его подносили?
– В Казённый приказ, – ответил Черкас Александров.
– Сколько было того ясаку?
– Шестьдесят сороков соболей, двадцать черно-бурых лисиц и пятьдесят бобров.
– Расписку вам дали?
Черкас почернел от злости и признался:
– Не давали нам расписки никакой! Мы разве знали? Мы…
– Ладно, – махнул рукой Маркел. – Кому сдавали, помнишь? Окольничему Головину? Или дьяку Емельянову, Семейке?
– Наверное, дьяку, – ответил Черкас. – Мелкий был такой, вертлявый.
– Вот! – кивнул Маркел. – И что дальше? Сдали и поехали обратно?
– Нет, нам велели ждать. Ждали на подворье Чудова монастыря, шесть дней.
– А потом?
– Потом, говорят, одевайтесь во всё лучшее, вас сейчас примут. Мы подумали, что примет царь. Привели нас во дворец, но как-то сбоку. И там в богатой палате нас принял мы сперва не знали кто, ибо он себя не называл, но сидел на очень богатом седалище. И он вот так сидел, а я достал атаманскую грамоту и стал читать: «Царь и великий государь Иван Васильевич…» Но тут этот важный рукой замахал, это место, сказал, пропускай, я же не царь, а только царёв оружничий боярин Бельский всесильный.
– Так и сказал «всесильный»?
– Да, так и сказал. И я, царский титул пропустив, начал читать дальше, что кланяемся мы, всем войском, Сибирским царством, и к государевым стопам его слагаем, а взамен просим пуль, пороха, пищалей, пушек и другого воинского снаряжения сколь доступно много. Бельский на это нахмурился и ответил, что грамота составлена неверно, ибо мы не на торгу, где вот это-де тебе, а ты дай мне взамен того-то. Надо, сказал, было просто поклониться. Надо грамоту переписать! Мы перепугались и ему на это отвечаем: и как нам теперь быть, обратно, что ли, ехать, подписи ставить? Бельский говорит: не надо. Я, он сказал, когда буду читать государю, это место пропущу, согласны вы на это, казаки? Мы сказали, что согласны.