потерялась. Рыже-красная круговерть листвы, слякоть, наглые маршрутки, незнакомые лица, как бледные всполохи перед глазами… Руки утонули в чем-то холодном и склизком. Она подтянула колени к подбородку, и началось… Рождаясь в затылке, огонь побежал, заструился по венам, обхватывая голову, как корень дерева оплетает камень на своем пути. Веру скрутила судорога, она захрипела и забылась, больше не осознавая себя, чувствуя лишь пламя, объявшее мозг.
Когда очнулась, поняла, что лежит на мокром асфальте, головой на коленях у парня, смутно кого-то напоминавшего: лицо бледное и сосредоточенное, ярко-алые губы в трещинках, в уголке рта запекшаяся болячка, небритый подбородок. Парень судорожно сглотнул и неожиданно грубым голосом закричал в трубку сотового:
– Здесь девушка умирает! Приступ какой-то… Не знаю… нет, я ее не знаю… Адрес… Блин! – Парень закрутил головой. – Улица Молодежная, тут рядом…
Вера махнула рукой и выбила трубку из рук парня. Телефон отлетел и плюхнулся в лужу неподалеку.
– Ты че? – парень ошарашенно уставился на Веру.
– Все в порядке, – сказала она скрипучим голосом.
– Ни хрена себе в порядке! – он рванулся встать.
Голова Веры соскользнула с его колен и приложилась затылком об асфальт. Вера зажмурилась от боли.
– Да елки… блин! Прости, прости! – парень помог Вере сесть. – Нужно в больницу!
– Не нужно. У меня так бывает… пройдет, – Вера запустила руку в карман и достала таблетки. – Помоги открыть, пожалуйста, у меня руки грязные.
Парень тут же кинулся помогать, но был так напряжен, что просыпал половину баночки.
– Гадство! – выругался он опять, пытаясь собрать красные шарики.
– Ты меня не помнишь? – спросила вдруг Вера.
Парень замер и внимательно посмотрел на нее.
– Нет, – помотал головой.
– Ты ведь учился в пятой школе. В прошлом году еще ходил, а после нового года пропал куда-то.
– А ты из пятой, что ли?
– Ага. Вы переехали?
– Ну да, – парень дернул бровями. – Я че-то тебя совсем не помню. Ты из какого?
– Сейчас десятый «Б».
– А… так ты не с моей параллели?
– Ну да, на год младше. Я встану сейчас, проводишь меня? Тут недалеко.
– Конечно! – он порывисто подал ей руку.
Она помнила его именно таким – порывистым и резким. И смеялся он всегда громко и басовито, от души. Надо же было именно ему оказаться рядом в такой момент.
– А я тебя хорошо помню, – Вера попыталась отряхнуть брюки, но, почувствовав резкую боль в затылке, решила оставить их, как есть. – Иван Ставрыгин?
– Слушай, а я вообще тебя не помню, – рассеянно повторил он. – Ты точно в порядке? – Иван нагнулся к луже, выудил телефон и, не глядя, сунул его в карман.
– Извини за сотовый! Сломался?
– Забудь, – отмахнулся он.
Они медленно пересекли улицу.
– Может вспомнишь, я декорации