А в это время ей пришел ответ: «Давай я поговорю с твоим братом! Я не хочу тебя терять! Ты мне очень дорога!» И Лейла, всхлипнув всем сердцем, написала. «Ты мне тоже. Но… прощай»
4
Лейла гоняя по носоглотке физиологические признаки душевного расстройства, захлопнула ноут и, не выдержав драматичности момента, зарыдала. Жизнь только-только окуталась розовым флёром романтики и смысла. Вроде только она начала жить с шелестом крыльев за спиной и надеждой на существование принца, как жизнь липким черным мазком испортила эту картину. Телефон мертвой тушкой лежал и вздыхал вместе с ней. Мегабайты сообщений, которые она теперь никогда не сможет перечитать, воздушными кубиками осторожно укладывались в память ее растерзанного сердца.
Она тяжелыми движениями собрала остатки своей реальности и решила продолжать жить, непременно забыв сладкую пелену виртуального адюльтера.
Но жизнь отказывалась продолжаться. Монохромный дом и болотистый быт скреб острыми когтями по ее остекленевшей душе. Лейла от нехватки дозы романтики просто сходила с ума. Она понимала, что продолжит общение на лезвие бритвы. Но это острие так волнительно щекотало ей пальчики на ногах!
Фурхад начал ссору с претензий и она оказалась в выгодном положении. Он со злобным видом поел холодный булгур с ошметками курицы – явный признак обиженной жены. А Лейла, задрав подбородок и полуприкрыв веки, демонстративно и увлеченно смотрела новости. Фурхад пресный ужин оставил без комментариев и молча собрался уходить… но Лейла, подперев бока руками остановила его: «Я осталась без телефона! Ты настоящий псих! Что я теперь скажу своей семье и подругам? Они так уважали тебя, а когда они узнают, что ты сделал, будут над тобой смеяться! Как можно мне запрещать общаться с сестрой!?» «Где гарантии, что это была сестра? С таким лицом переписываются только с любовниками!» «Фурхад!!! Побойся бога! Какие любовники?! Я сижу в четырех стенах под твоим постоянным контролем! Ко мне каждый день приходят подруги, которых ты знаешь!? Откуда у меня заведется любовник? – и подумав, добавила – у меня! Любящей и верной жены! – а потом еще подумала и пустила слезу, – Ты не веришь мне! Не доверяешь! У тебя воспаленная ревность какая-то!!! Как мы будем жить дальше!?»
Фурхат хоть и сопел от злости как мохнатый медведь, но женских женских слез не терпел и стал потихоньку капать теплыми словами. Мол, он хоть и злой, но ее очень любит и поэтому дико ревнует, как подумает, что у нее есть другой, позвоночник сам из трусов выпрыгивает и щетина расти начинает! Конечно он погорячился, но такой уж у него нрав! В паузах между предложениями, Лейла трагично всхлипывала, чтобы поддержать ритм. И когда шторм стих, никто и не заметил как ночь наступила. Страстная и горячая, как и требует закон нашего племени. А на следующее утро Фурхад румяный и счастливый побежал в город и привез ей в коробочке с красным