элементарно попадалось на крючок.
Надо думать, что моряки ловили птиц как рыбу не только ради развлечения – после первых дней страшной пурги им было явно не до веселья. Раздобыть бы себе добавку к скудному и невкусному ежедневному рациону…
Вскоре «Баунти», значительно продвинувшись вперед, достигла, как выяснится позднее, сначала самой южной точки своего путешествия – 60°19» южной широты и 76°04» западной долготы (7 апреля), а затем и самой западной: 59°31’S – 76°58’W (9 апреля). Затем шторм возобновился с новой силой, опять подул ураганный встречный ветер, и судно снова стало сносить назад.
Моррисон: «Погода продолжала ухудшаться каждый день; град, ливень и мокрый снег или даже крупные хлопья, наполовину сформированные изо льда, попеременно сменяя друг друга сильными порывами, часто заставляли нас прятаться за голыми мачтами и решетками люков; а волны перекатывались через нас такими мощными валами, каких не бывает в северных широтах, и периодически закрывали солнце в 20° над горизонтом, сотрясая корабль так жестоко, что люди не могли устоять на палубе без помощи веревки…».
Далее помощник боцмана перечисляет всех пострадавших: врач Томас Хагган упал с лестницы и вывихнул плечо; буквально то же самое на том же самом месте спустя несколько дней произошло с матросом Ричардом Скиннером; а старшина-рулевой Питер Линклеттер, сброшенный волной в носовой люк, повредил спину и потом жаловался на боль в течение всего плавания.
Кроме этих жертв Моррисон упоминает еще двоих, покалечившихся не по вине стихии.
Дело в том, что капитан Блай, проявляя заботу о команде, распорядился поддерживать огонь на камбузе круглосуточно, чтобы матросы могли сушить промокшую и заледеневшую одежду и греться сами, а также приказал подавать на завтрак горячую пищу – пшеничную похлебку и ячменную кашу. Так вот, Моррисон пишет, что в сутки на весь экипаж (46 человек) приходился всего один галлон (4,5 литра) похлебки и 2 фунта (чуть больше девятисот граммов) каши – соответственно, всего по десять граммов первого и по двадцать второго. Не мудрено, что вокруг раскаленной судовой печки кипели нешуточные страсти. Продрогшие, мокрые и злые матросы готовы были биться на каждый глоток спасительного горячего.
Корабельный повар (кок). Рисунок XVIII века.
13 апреля в одной из таких потасовок, по свидетельству Моррисона, коку Томасу Холлу сломали два ребра, а капралу Чарльзу Чёрчиллу ошпарили руку. И только вмешательство «вахтенного помощника штурмана» («Masters Mate of the Watch»; Моррисон не приводит фамилии) предотвратило более серьезные последствия.
Кто же это был? Вахтенный офицер и при этом помощник штурмана, отважно бросившийся разнимать разъяренных матросов? Ответ однозначен: Флетчер Кристиан. Другой помощник штурмана, скромный и незаметный Уильям Эльфинстоун, вряд ли мог возглавлять смену, особенно в тот тяжелый период.
И еще. Почему-то