Адмиралтейства. С трудом скрывая свое разочарование, он подробно объяснил своим боссам, почему корабль не смог одолеть Мыс Горн. Впервые в его рапортах зазвучали раздражительные нотки в адрес экипажа: «…за ними надо присматривать, как за детьми…».
Между тем «дети» прекрасно проводят время. Моррисон пишет, что неподалеку от места стоянки матросы обнаружили скалу, которую тут же окрестили Островом Тюленей: огромное количество этих животных устроило там себе лежбище, «греясь, как свиньи на солнце». Периодически подстреливая тюленя, часто вылавливая неводом превосходную рыбу и руками – крупных диких гусей, команда устраивала себе самые настоящие пиры. Кроме того, в течение всей стоянки на борт стараниями Блая поставлялась свежая провизия для экипажа: всего, в общей сложности, 9 центнеров мягкого хлеба, 3 бочки доброго бренди, 2 бочки отличной голландской муки и т. д.
Так что матросы отъедались впрок. Чем занимались гардемарины и офицеры, известно меньше. Наверняка молодежь с удовольствием принимала участие в охоте и рыбалке, а люди постарше наблюдали издалека. Наверняка Блай разрешал свободным от вахты увольнения на берег, в Симонстаун или даже в Кейптаун.
Главный город Капской колонии тогда рос не по дням, а по часам. Обязательная пошлина для всех судов, идущих из Европы в Индию или обратно и бросавших якорь у Мыса Доброй Надежды, приносила хозяевам баснословные барыши. И Кейптаун процветал. Что, разумеется, привлекало сюда не только добродетели, но и пороки. Именно тогда, в конце XVIII века, город начинал обретать свою легендарную репутацию «порта-клоаки», перекрестка всех морских дорог, мировой столицы авантюристов и проституток.
Для экипажа «Баунти», готовившегося к долгому пути на восток, в далекие от цивилизации края, это была последняя возможность погулять «на дорожку», как следует. Надо полагать, какие-то деньги у матросов еще оставались – вряд ли они умудрились целиком потратить жалование, выплаченное им еще в Портсмуте. Наверняка и у офицеров с гардемаринами особенно серьезных проблем с личными финансами не было.
Однако существует легенда, что именно тогда, во время стоянки у Мыса Доброй Надежды, Флетчер Кристиан занял у капитана Блая деньги. И что, якобы, это обстоятельство стало одной из причин мятежа, который вспыхнет через десять месяцев за тысячи миль отсюда.
Поверить в это трудно. Намек на то, что Кристиан был должен Блаю некоторую сумму денег, можно отыскать всего в двух документах из огромного архивного наследия о Саге.
Первым об этом спустя четыре десятка лет после описываемых событий упоминает в своей книге капитан Бичи. Вот как он передает слова Джона Адамса (Александра Смита) об атмосфере на борту «Баунти» в апреле 1789 года, накануне мятежа: «…Офицеры, это необходимо признать, имели гораздо больше оснований для неудовольствия, чем матросы; особенно штурман и мистер Кристиан. Последний был протеже лейтенанта Блая и, к сожалению, имел перед ним обязательства финансового свойства, о которых