не хотелось. И так понятно – не дозвонилась. К тому же, сейчас опомнятся тетушки. Он-то здесь без году неделю. Да и Валя ему в матери годится.
Виктор поймал взгляд Зои Васильевны и кивнул на плачущую женщину.
– …ну всё, лапуль, давай. Пока, – она повесила трубку. – Валь, ты чего?
Виктору стало неловко. Не так нужно было. На ухо. Но кроме него это никого не беспокоило. Здесь все проблемы решались коллективно. Советское партсобрание. Разве только перед обсуждением не оглашалась повестка дня.
– Светке не могу дозвониться.
Гвалт стих. Все уставились на Валю. Виктор еще не видел Валентину такой – заплаканная, багровая. Лицо, отяжелевшее годами, потеряло привычную гармоничность, оголило что-то интимное – девчоночью растерянность и беззащитность. Виктор покраснел и уткнулся носом в чертежи. Повисла пауза. Валя звонко всхлипнула и огляделась, ища то ли сочувственного взгляда, то ли слов. Но все молчали, почти стыдливо потупившись в бумаги.
– Она всегда… так ездит. Сейчас вот должна… не дозвониться…
– А ну перестаньте сейчас же! – Виктор не терпел плачущих женщин.
Он сказал это чересчур резко и Валя мгновенно встряхнулась и престала завывать.
– Что вы устроили? Чего панику разводить раньше времени? – теперь он говорил чуть мягче. – Сказали же вам – в центре глушат мобильную связь. В котором часу она начинает?
– В девять.
– Накиньте ещё полчаса на панику и толкотню – пока там, пока до работы доберётся, и тогда уже… – Виктор осекся. – А пока – хватит. День не успел начаться, а уже голова трещит.
Зоя Васильевна кивнула Виктору и накапала Валентине корвалола. Запах мигом разнесся по всему техбюро. Виктор распахнул форточку. Небо было бесконечно спокойным и гладким. Солнце как ни в чём не бывало катилось по проторенной борозде. Лёгкий ветер трепал листву на березе. В голове не укладывалось, что в какой-то паре километров тысячи людей носятся в панике, наверняка крича, и боятся всего на свете, и отчаянно пытаются убежать от этого страха; что сотни недвижно ждут, пока их рассуют по пакетам и вытащат на поверхность, будут часами собирать разорванную плоть, чтобы показать безутешным родственникам.
Виктор смахнул муху, прогуливающуюся по его макушке, и вернулся за стол.
– Войны нет, а взрывы. Всё эти чёрные… Устроили демократии свои – вот и получайте! Проститутки, наркотики и чёрт его знает что ещё. Я…
– Татьяна Иванна, да замолчи ты Христа ради, пока не огрела чем по голове!
– Что?
– Ни что! Городишь вечно! Вон, чертежи пришли тебе. Вот и работай.
Татьяна Ивановна обиженно уставилась в бумаги. Зоя Васильевна повернулась к Вите и покрутила пальцем у виска: «Совсем старуха поехала». Парень дежурно улыбнулся.
– Да всё хорошо будет, – словно опомнившись, буркнула Татьяна Ивановна. Валя снова расплакалась.
Скоро