А вот сейчас он разрывался от звона. И парень чувствовал, что звонок как-то связан с ним и нужно продолжать думать о телефоне. Мать медленно подходила к аппарату, с ужасом в глазах оглядываясь на отца. Тот уже спешил в коридор. Он сам снял трубку – мать как будто окаменела. Отец поднес трубку к уху и услышал сквозь потрескивания музыку. Это была любимая песня Дениса, которой он достал всех, включая колонки на полную. Музыку было еле слышно, но она была. Как тоненький проводок, по которому Дэн упорно сигнализировал: «Предки, я вас вижу и люблю. Никто не виноват». Мгновение растянулось в вечность и заполнило квартиру, стирая границы между ней и темнотой.
– Вот, мать. Хочешь верь, хочешь психушку вызови, а ведь это Дениска дал нам знак. Его песня играла.
У отца катились слезы по лицу. Крупные, мужские слезы. Они вырвались из лопнувшего кома, который ныл в груди второй день. Мужчина обнял жену, притянул к себе, и долго еще стояли сломленные горем люди посреди коридора, рядом со старым телефонным аппаратом. Их грусть как-то внезапно стала тише. Всю жизнь будет больно от этой подлой потери, но звонок отключенного телефона вернул их друг другу.
А потом были похороны. На кладбище приехал катафалк с покалеченным телом в закрытом гробу. Машины. Автобус с друзьями и соседями. Денис тоже прибыл в своем лимузине, сотканном из темноты. В яркое окошко он смотрел на то, как его провожают в последний путь. Он не знал, когда ему в этот путь, а сколько еще придется находиться рядом с живыми. Но легкость и темнота, которые стали его самыми близкими друзьями теперь, радовали парня. Стоило подумать о любом человеке, месте, событии, и Денис немедленно оказывался там. Сдерживая свое вырвавшееся на волю воображение, Дэн провожал вместе со всеми самого себя. «Ничего, – думал он, – сейчас для приличия побуду немного на поминках, и вперед. Я еще столько всего не видел. Кто знает, что дальше? Куда? Когда? В каком виде? Так что надо поторопиться…»
Демон
Вика встречалась с Виктором недолгое время, за которое была очарована полностью. В этих отношениях ей нравилось все. Начиная с внешности Виктора: этакий брутальный супермен. Притом, что на его мужественном, грубом лице, отдельной деталью выделялись глаза. Глубокие, умные, темные глаза. Цвет их менялся от карего до темно-серого, в зависимости от настроения парня. Виктору было уже тридцать лет, и это тоже нравилось Вике. И щедрые подарки, и романтические ужины в дорогих ресторанах, и то, что их имена были созвучны.
Еще Вике очень импонировало и льстило, что в отличие от всех бой-френдов ее подруг, Виктор уделял ей достаточно внимания. В любое время был готов приехать и помочь, когда это требовалось. Лишь пару раз Виктор не снял трубку, – объяснил это тем, что устал и спал. А звук он всегда отключает, иначе не выспится. Так что сегодня, как и предыдущие три месяца, Виктория витала в своих сладких грезах и мечтах о будущем, о семье и детях. Ура, наконец-то