А о Лени ты подумал? Она же…
Папа с такой силой бухнул по столу кулаком, что все задрожало.
– Черт тебя подери, Кора, неужели так трудно хоть раз меня поддержать?
Он встал и направился к висевшим у двери курткам. Его шатало. Лени послышалось, будто он пробормотал «дура чертова» и еще что-то. Он качал головой, сжимал и разжимал кулаки. В его движениях Лени почудилась с трудом сдерживаемая ярость, чувство, охватившее его стремительно и мощно, неукротимо.
Мама бросилась за ним, протянула к нему руки.
– Не трогай меня, – рявкнул папа и оттолкнул ее.
Схватил куртку, сунул ноги в сапоги и хлопнул дверью.
Лени поймала мамин взгляд. В ее больших голубых глазах, выражавших малейшие оттенки чувств, Лени, точно в зеркале, увидела собственную тревогу.
– Неужели он правда верит во все эти байки про конец света?
– Видимо, да, – ответила мама. – Или же хочет верить. Как знать? Да и неважно это. Так, одни разговоры.
Лени и сама знала, что на самом деле важно.
Погода портилась.
А с ней и папино состояние.
– Как оно вообще? – спросила Лени у Мэтью на следующий день в конце занятий. Дети в классе собирались домой.
– Что именно?
– Здесь зимой.
Мэтью задумался.
– Прекрасно и ужасно. Сразу понятно, выдержишь ли ты на Аляске. Большинство еще до весны сбегает на материк.
– Бескрайняя глушь, – процитировала Лени. Так окрестил Аляску Роберт Сервис.
– Ты выдержишь, – ответил Мэтью.
Лени кивнула, жалея, что не может ему сказать: последнее время она все больше опасается не столько того, что подстерегает ее за пределами дома, сколько того, что в доме.
Она о многом могла рассказать Мэтью, но только не об этом. Могла признаться, что отец слишком много пьет, орет или срывается на них, но только не в том, что порой она его боится. Такое предательство невозможно было даже представить.
Плечом к плечу они вышли из школы.
Снаружи Лени уже поджидал «фольксваген». Выглядел он неважно – помятый, поцарапанный, бампер держится на честном слове. Глушитель отвалился на очередном ухабе, и теперь старая развалина ревела, как гоночный автомобиль. В машине сидели родители – приехали за ней вдвоем.
– Пока, – бросила она Мэтью и направилась к автобусу. Швырнула рюкзак внутрь и уселась. – Привет, – сказала родителям.
Папа с трудом переключил передачу, сдал назад и развернулся.
– Чокнутый Эрл попросил меня кое-чему научить его домашних, – пояснил папа, сворачивая на главную дорогу. – Мы вчера как раз об этом говорили.
И вот они уже поднялись на холм и очутились на подворье Харланов. Папа первым выпрыгнул из автобуса, схватил лежавшее на заднем сиденье ружье и повесил на плечо.
Чокнутый Эрл сидел на крыльце; завидев папу, встал и помахал ему, крикнул что-то своим (слов Лени не расслышала), и те мгновенно положили лопаты, топоры, пилы и собрались на поляне в центре участка.
Мама открыла дверь и вылезла из автобуса. Лени