ныне грешники и через покаяние возвратятся к Богу». Упав в ноги Московским святителям, преподобный Сергий и Варлаам стали молить их, чтобы смягчили гнев Божий. И вняли святители неотступным просьбам, отпели молебен пред иконой Владимирской, осенили город крестом и вернулись в Кремль, неся с собой Владимирскую икону.
И на этот раз заступлением Богоматери Москва была спасена. Татарам показалось, что вокруг города стоит громадное войско. Весть дошла до хана, он послал удостовериться в этом, и посланным привиделось войско еще большее, чем первым. Тогда хан послал одного из своих приближенных. Тот вернулся в трепете. «Бежим немедля, – вскричал он, – от Москвы идет на нас неисчислимое войско!» И тогда татары бежали.
Тропарь Владимирской иконе прекрасно передает живую радость многократно освобожденного от гибели города:
«Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко зарю солнечную восприимши, Владычице, чудотворную Твою икону, к нейже ныне мы, притекающе и молящеся Тебе, взываем сице: о Пречудная Владычице Богородице, молися из Тебе воплощенному Христу Богу нашему, да избавит град сей и вся грады и страны христианския невредимы от всех навет вражиих, и спасет души наша, яко Милосерд».
Не оставляла Владычица заступлением Своим Москву и в другие скорбные дни. При царе Феодоре Иоанновиче татары были уже на Воробьевых горах перед Москвой. Отличавшийся особым благочестием, царь, неотступно взывая ко Владычице о спасении города, послал на святую сечу вместе со своими войсками Владимирскую икону. Накануне битвы он с кремлевских стен смотрел в сторону неприятеля и русского войска. Тут заметил он, что один из его приближенных плачет. Царь обернулся и с ясной улыбкой сказал скорбному боярину: «Завтра молитвами Богоматери нечестивых не будет». Целые сутки упорно бились татары, и вдруг неодолимая сила изошла от стоявшей в русских рядах Владимирской иконы и объяла татар. Руки их казались скованными, не могли они поднять мечей своих. Грозный страх обуял их, беспорядочными толпами они бросились бежать.
Новое, семнадцатое столетие принесло на нашу землю великую смуту. Поляки и шведы вознамерились поработить ее. Враги захватывали целые русские области. Двигался на Москву Димитрий Самозванец. Его сторонники ворвались в Успенский собор, когда патриарх Иов, муж праведный, совершал литургию. Изверги срывали с патриарха одежды. Настала минута глубокой скорби и неизъяснимого величия. Патриарх снял с себя панагию и положил ее к Владимирской иконе. Ей, всесильной, возведшей Родину из данницы татарской до великого русского царства, вручал патриарх судьбу Русской земли и родной православной веры. «Владычица! – говорил патриарх, отторгаемый от заветной святыни, у которой когда-то решилось его избрание на патриарший престол. – Пред Твоею иконою принял я первосвятительский посох. Ныне обман и ересь торжествуют. Владычице, спаси Православие молитвами к Сыну Твоему!» Не напрасно прозвучала молитва патриарха пред святым ликом.