В середине века при написании по выбору иногда требовалось подтверждение членов рода о принадлежности выборного именно к их роду. Так, в январе 1650 г. челобитную о написании по выбору подал новоторжец Пимен Савельев сын Орлов. Он писал о том, что служит рейтарскую службу с окладом в 350 четвертей, по дворовому списку служит 18 лет, «а родители мои, Белемишевы и Орловы, служат тебе, государю, в стольниках и в стряпчих и во дворянех по московскому списку». П. Орлов указывал на свою службу в Ливнах и Белгороде и строительстве Белгородской черты. На подлиннике челобитной имелись подписи Андрея Васильева сына Орлова, Федора Григорьева сына Орлова, Дмитрия Иванова сына Орлова, Бориса Иванова сына Орлова, которые свидетельствовали «в том, что он, Пимин, наш Орлов». Такие подтверждения, вероятно, стали требовать, поскольку поступали челобитные о проникновении в выбор неродовитых людей.
Особенно заботились о чистоте своих рядов новгородцы. В декабре 1642 г. новгородец Деревской пятины Н. Мещерский подал челобитную с жалобой на вновь поверстанных в 1641 г. по той же пятине Якима и Льва Аристовых, которые, по его мнению, ложно назвались детьми боярскими, утверждая, что дед их, Дмитрий Гурьев сын Аристов, служил по смоленскому списку. На самом же деле, как утверждал Мещерский, они были сыновьями крестьянина Аркажа монастыря Куземки (прозвище Собинки) Дмитриева и так и записаны в монастырских книгах. Мещерский требовал исключить их из списков («по их искони вечной крестьянской природе») и назначить расследование, полагая, что они «искупили» себе запись в десятне в детях боярских, чтобы, как он полагал, «с родители своими твоей государевы службы не отбыть». В феврале 1643 г. из Разряда в Новгород была отправлена грамота по этому челобитью с предписанием «сыскать», действительно ли такой факт имел место. В 1643 г. челобитную аналогичного содержания подал новгородец Водской пятины Иван Колобов о вновь поверстанных в Новгороде детях псковского псковского посадского человека Воина Бутырского, Федоте и Иване, которые с этой целью даже подделали текст новгородской десяти 114-го (1606) года и назвались детьми Воина Осеева. По этому поводу была подана и коллективная челобитная новгородцев. После проведения расследования в Разряде было решено вычеркнуть имена этих Осеевых из десятен и списков, о чем в августе 1643 г. также отправили грамоту новгородскому воеводе.
В 1678 г. воевода Великих Лук И. Нащокин излагал содержание присланного ему указа из Разряда: «велено… Новгородского полку городов у дворян и у детей боярских полковые службы и розных строев у нетчиков полку касимовского царевича Василья Араслановича с товарыщи, которые по последнему смотренному списку… написаны в нетех, отнять чести, у выборных выбор, у дворовых дворовой, да у них же, выборных и у дворовых, убавить окладов…». Как видим, выборный и дворовый чины воспринимались как честь, а неупоминание их, или «прописка», – как бесчестие. Как бесчестье воспринималось и назначение (выбор) на ту или иную службу, например, в нарядчики или знаменщики не в соответствии с социальным положением. В 1638 г. новгородец Я. Зверовский жаловался