Жестикулируя, она рассказывает об исследователях в Массачусетском технологическом институте и случайностях, призванных разрешить парадоксы.
– Так что теоретически ты не сможешь убить своего дедушку, потому что ружье даст осечку именно в этот момент или у тебя случится сердечный приступ…
– Или симпатичная ямайская девушка войдет в комнату и сразит меня наповал.
– Да. Произойдет нечто странное и неправдоподобное, чтобы невозможное не смогло случиться.
– Bay, – говорю я снова.
– Это не просто «вау», – говорит она с улыбкой.
Это и впрямь не просто «вау», но я не могу придумать никакого мало-мальски толкового или остроумного ответа. Мне трудно думать и смотреть на нее в одно и то же время.
Есть такое японское выражение, которое мне по душе: koi no yokan[11]. Оно про любовь, но не с первого взгляда, а скорее со второго. Когда, встретив кого-то, чувствуешь, что влюбишься в него. Может, сразу ты и не влюбляешься, но это неизбежно.
Вот что сейчас происходит со мной, я уверен. Но есть одна небольшая (и, вероятно, непреодолимая) проблема: это не взаимно.
Наташа
Я НЕ РАССКАЗЫВАЮ Красному Галстуку всю правду о том, как бы я поступила с машиной времени, если бы у меня была таковая.
Я бы вернулась в прошлое и сделала так, чтобы самый великий день в жизни моего отца вообще не наступил. Это невероятно эгоистично, но именно так я бы поступила, чтобы мое будущее не было стерто.
Вместо этого я вдаюсь в научные объяснения. Когда я заканчиваю, он смотрит на меня так, будто влюбился. Оказывается, он никогда не слышал ни о парадоксе убитого дедушки, ни о принципе самосогласованности Новикова, и это меня удивляет. Наверное, я ожидала, что он окажется ботаником, ведь он азиат, и думать так, конечно, паршиво с моей стороны, ведь сама я просто не выношу, когда другие строят на мой счет подобные предположения – например, что я люблю рэп или на «ты» со спортом. Надо сказать, только одно из этих утверждений верно.
Помимо того что меня сегодня высылают из страны, я, если честно, не подхожу на роль девушки, в которую можно влюбиться. Во-первых, я не терплю ничего временного и бездоказательного, а романтическая любовь как раз и то и другое. Во-вторых, есть одна мысль, которую я держу в тайне: я не уверена, что способна любить. Даже временно. Когда я была с Робом, я ни разу не ощущала того, что описывают в песнях. Не чувствовала дрожь в коленках, не растворялась в любимом всецело. Не нуждалась в нем так, как нуждаются в воздухе. Он мне нравился, правда. Мне нравилось на него смотреть. Нравилось целовать его. Но я всегда знала, что смогу без него прожить.
– Красный Галстук, – говорю я.
– Даниэль, – настаивает он.
– Не надо в меня влюбляться, Даниэль.
Он чуть не давится своим кофе.
– А кто сказал, что я собираюсь?
– Тот маленький черный блокнотик, в котором ты что-то писал. И твое лицо. Твое открытое лицо сказало мне об этом.
Он снова краснеет – похоже, это его естественное состояние.
– А почему не надо-то? – спрашивает он.
– Потому