до дома. После того как темнота облепила мотоцикл со всех сторон, а спина и ноги окончательно затекли, мы потеряли счет времени. Только темень, шум двигателя, свист ветра и слепящие фары встречных машин. Только километровые столбы да дорожные знаки, мелькающие в свете фары. Отличной, между прочим, фары, это вам не слабенький «огонек» «Урала», когда кажется, что спереди к мотоциклу привязан детский фонарик с древней лампочкой накаливания. Фара лупила вдаль, и некоторые встречные машины даже мигали, мол, хватит, имей совесть, включи ближний!
Тогда Алексей на мгновение включал дальний свет, давая понять, что со своей стороны чтит правила дорожного движения, и машины унимались и тихонько старались проскользнуть мимо нас. Наверное, они думали, что мы – окосевший на одну фару «Лэнд Крузер»…
Шерагул, Тулюшка, Куйтун, Харик… Голубые указатели исчезали в темноте. Дорога была знакомой и однообразной: поворот направо, – справа поле, потом прямо, потом поворот налево – через лес, потом подъем в сопку, спуск, снова подъем, снова поворот направо, справа – поле…
Мы ехали, ехали, ехали… Постепенно стало казаться, что, сделав где-то в темноте петлю Мебиуса, мы снова оказались у Тулуна и опять поехали от него в Ангарск!
Новонукутский, Залари, Владимир, Кутулик… Стоп! Кутулик вроде бы был. Сразу за Тулуном? Или нет? Или там был Култук? Да нет, Култук на Байкале!… Это же Кутулик? Нет? А Утулик? А, это опять на Байкале!
Мысли путались, и в темноте от усталости я уже могла поверить в любую чертовщину.
– Под Тулуном был Куйтун, а это Кутулик, – разрешил мои сомнения Алексей и рассмеялся, – хотя очень похоже, что мы едем с самого начала! Это верно.
….А потом я посмотрела налево и увидела, как над далеким холмом брезжит рассвет. Мы пролетели сквозь ночь, как сквозь радугу. Я тронула Алексея за рукав, и он радостно закивал головой. Радость была недолгой: мы устали. Мне приходилось теперь не только разминаться самой, но то и дело через дождевик и куртку хоть как-то растирать Алексею плечи и руки. Я терла ему кулаками спину и тихонько поругивала, чтобы не вздумал заснуть. Иногда он свешивался с мотоцикла то вправо, то влево, вставал на подножках, затем начинал энергично приседать, отчего весь мотоцикл ходил ходуном. Ему тоже было невмоготу. Я пробовала сесть на сиденье боком, потом другим, но это помогало ненадолго, собственно, просто сидеть уже не хватало никакой выдержки. Когда рассвело и похолодало, руки и ноги окончательно онемели, и иногда я начинала тихонько подвывать.
В Усолье мы нагло проехали на красный свет перед носом у обалдевших автоинспекторов. Они проводили нас взглядом и тут же остановили несколько машин, ехавших следом, – это неслись на автомобильный рынок в Иркутск местные. Наверное, инспекторы ГИБДД приняли нас за призрак, а может, снова за иностранцев – немцев, англичан, голландцев?
Ангарск нас встретил своеобразной демонстрацией здешних обычаев: на обочине у виадука объездной дороги