слушается меня, будто сигнал мозга где-то застревает и не пробивается дальше. Посыл – осечка, посыл – осечка… Более-менее осознанно я могу дышать и различать приглушенное гудение автопотока, что подсказывает, что мы едем по трассе.
Сколько уже? И сколько я провалялась без сознания? Было без пятнадцати одиннадцать, а сейчас… сейчас… Часы! Черт, они наручные, а мои руки за спиной, я все-таки связана, вернее склеена, широкие полосы скотча четко ощущаются на запястьях и на лице. И последнее настоящее скотство, он зацепил волосы и каждое движение головой отдается резкой болью.
А двигаюсь я помимо своей воли, ведь повороты и ямы. С волей как раз проблемы, никак не отпускает. Он что-то вколол мне, я помню жжение над правым локтем, а потом вдруг навалилась невозможная усталость и я начала оседать вниз. В его крепкие руки, он так ловко подхватил меня и упаковал в багажник внедорожника. Да, это был внедорожник, черный крузак с серебряными массивными деталями, их начищенный блеск еще ослепил меня и заставил прикрыть глаза. И я отключилась, так быстро, так… Я даже не успела посмотреть на номера машины, ничего не успела, лишь вывела тихим голосом «отпусти».
Он не отпустил. Ему удалась банальная схема: поздний вечер, круглосуточный магазин и полупустая парковка. "Девушка, вам помочь?" Проклятые пакеты стали отличным предлогом, а потом допомогло мое замешательство. Пока я придумывала ответ, он протянул ладони и ухватился за ручки, и щедро ласково улыбнулся, тогда-то я ослепла в первый раз. Уличный фонарь бил ему в правый бок, и я разглядела лишь мешанину из теней вместо лица, но отметила, что он высокий и худощавый. И он уже двигался, пятясь спиной и ухватившись за мои пакеты. Идиотская глупость, я сдалась и отпустила, позволив проводить меня до машины.
А там мой акцент хамским маневров зажал тот самый крузак. И я начала возмущаться, не догадываясь, что владелец стоит рядом и сострадательно хмурится, а потом шагнула вперед, оставив незнакомого мужчину за спиной. Второго шанса он ждать не стал.
Глава 1. Костюм, манеры, нерв
– Ты очнулась?
Первые его слова после того, как он открыл дверцу багажника. А я мучительно не могу решить, что делать, шевелиться ли вообще?
– Я помогу тебе выбраться, – добавляет мужчина и по шорохам я понимаю, что он уже стоит вплотную. – Я вижу, что ты очнулась.
Вот и прикосновение, длинные цепкие пальцы обхватывают плечи и тянут назад. Я не сопротивляюсь и даже помогаю, все тело ноет от долгой поездки в критичной позе, и мне чертовски хочется распрямиться, вытянув ноги. И потом так чужие пальцы не впиваются в кожу. Ему не приходится прилагать усилия, и его прикосновения становятся подчеркнуто невесомыми. Это как немой торг, и я вдруг признаюсь себе, что согласна платить послушанием, лишь бы помножить дистанцию между нами.
– Тут яркий свет…
Его предупреждение не поспевает за мной, я зажмуриваюсь, пытаясь спрятаться от ослепляющей волны света. После темного багажника глаза всё воспринимают за мощный прожектор. И вслед за зрением теряется равновесие, я наваливаюсь на дверцу багажника и едва не соскальзываю на землю. Но мужчина подхватывает меня.
И больше не отпускает, решив донести меня. Он забирает все жалкие миллиметры назад, и я оказываюсь в его руках, в чертовых тисках… Нет, господи, нет. Он теперь везде, вокруг меня, чужой запах, тепло, я чувствую, как вбираю его, как оно прилипает к одежде и подбирается к самой коже. Как становится душно и нестерпимо противно, а сверху кругами расходится его влажное горячее дыхание.
И я не могу найти хоть немного сил, хоть крупицу, чтобы отодвинуться в сторону, чтобы не дышать чужим воздухом и не напитываться его присутствием. Как жадная пористая губка. Я чувствую его, через два слоя плотной одежды, словно ее нет, ничего нет, и мне нечем защититься. И нечем дышать.
Совершенно нечем…
– Саша!
Его возглас отдается эхом и заставляет резко распахнуть глаза. Я понимаю, что случилась перемотка, она забрала меня из одного места и бросила в другое. Но оставила его рядом. Мужчина стоит надо мной, склонившись и внимательно изучая мое лицо. Что там? Что не так? Он словно недоволен или озадачен… Да, сейчас он кажется таким сосредоточенным и холодным, что в нем едва можно заподозрить жизнь. Только в больших глазах еще тлеет огонек, и смотрит он так остро и глубоко, что мне становится не по себе, и я инстинктивно отодвигают назад. Так приходит понимание, что я сижу на деревянном стуле, спинка которого толстыми прутьями впивается в спину.
– Думаю, я не угадал с дозировкой, – спокойно произносит мужчина, отмечая мое движение и отступая на шаг.
Мне сразу становится легче.
– Ты тяжелее, чем выглядишь. Поэтому.
– Что?
Я могу говорить, мои мысли, наконец, получают звук. Да, он снял скотч, и с рук тоже, я больше не скована… Но силы он мне не вернул, я по-прежнему в густой дымке усталости.
– Голова кружится? – мужчина бросает вопрос и замирает.
А запоздалая мысль подсказывает, что я впервые отчетливо вижу его лицо. Большая комната мягко, но достаточно