Ги де Мопассан

Милый друг


Скачать книгу

Дюруа, слегка ударила его веером по плечу.

      – Спасибо, котик, – сказала она. – Жаль только, что из тебя слова не вытянешь.

      И, покачивая бедрами, они пошли к выходу.

      Форестье засмеялся:

      – Знаешь, что я тебе скажу, друг мой? Ведь ты и правда имеешь успех у женщин. Надо этим пользоваться. С этим можно далеко пойти.

      После некоторого молчания он, как бы размышляя вслух, задумчиво проговорил:

      – Женщины-то чаще всего и выводят нас в люди.

      Дюруа молча улыбался.

      – Ты остаешься? – спросил Форестье. – А я ухожу, с меня довольно.

      – Да, я немного побуду. Еще рано, – пробормотал Дюруа.

      Форестье встал:

      – В таком случае прощай. До завтра. Не забыл? Улица Фонтен, семнадцать, в половине восьмого.

      – Хорошо. До завтра. Благодарю.

      Они пожали друг другу руки, и журналист ушел.

      Как только он скрылся из виду, Дюруа почувствовал себя свободнее. Еще раз с удовлетворением нащупав в кармане золотые монеты, он поднялся и стал пробираться в толпе, шаря по ней глазами.

      Вскоре он увидел обеих женщин, блондинку и брюнетку, с видом нищих гордячек бродивших в толчее, среди мужчин.

      Он направился к ним, но, подойдя вплотную, вдруг оробел.

      – Ну что, развязался у тебя язык? – спросила брюнетка.

      – Канальство! – пробормотал Дюруа; больше он ничего не мог выговорить.

      Они стояли все трое на самой дороге, и вокруг них уже образовался водоворот.

      – Пойдем ко мне? – неожиданно предложила брюнетка.

      Трепеща от желания, он грубо ответил ей:

      – Да, но у меня только один луидор.[18]

      На лице женщины мелькнула равнодушная улыбка.

      – Ничего, – сказала она и, завладев им, как своей собственностью, взяла его под руку.

      Идя с нею, Дюруа думал о том, что на остальные двадцать франков он, конечно, достанет себе фрак для завтрашнего обеда.

      II

      – Где живет господин Форестье?

      – Четвертый этаж[19], налево.

      В любезном тоне швейцара слышалось уважение к жильцу. Жорж Дюруа стал подниматься по лестнице.

      Он был слегка смущен, взволнован, чувствовал какую-то неловкость. Фрак он надел первый раз в жизни, да и весь костюм в целом внушал ему опасения. Он находил изъяны во всем, начиная с ботинок, не лакированных, хотя довольно изящных, – Дюруа любил хорошую обувь, – и кончая сорочкой, купленной утром в Лувре[20] за четыре с половиной франка вместе с манишкой, слишком тонкой и оттого успевшей смяться. Старые же его сорочки были до того изношены, что он не рискнул надеть даже самую крепкую.

      Брюки, чересчур широкие, плохо обрисовывавшие ногу и собиравшиеся складками на икрах, имели тот потрепанный вид, какой сразу приобретает случайная, сшитая не по фигуре вещь. Только фрак сидел недурно – он был ему почти впору.

      С замиранием сердца, в расстройстве чувств, больше всего на свете боясь показаться смешным, медленно поднимался он вверх