вся стройка утопала по колено в грязи, была середина октября, зарядили дожди.
На второй день моего пребывания на объекте, когда я только-только начал влезать в дела, появился бравый майор и начал всем линейным мозги вкручивать. Досталось и мне, хотя я не успел еще по большому счету и пальцем пошевелить.
На следующий день приехал уже подполковник и, построив нас в холле первого этажа, тоже дал жару.
– Кто?
За что?
И почему мне?
Все эти вопросы я задал усатому капитану, который по возрасту был явно старше наших гонителей.
– Не бери в голову. Из управлений разных, объект-то сдаточный.
– Какой там сдаточный, – тут еще конь не валялся! – со знанием дела возразил я.
– К новому году сдадим, а за последующие полгодика отшлифуем.
Не успели мы закончить, как подкатила черная «Волга» и из нее выскочил небольшого роста человечек в черном пальто и шляпе. Его неявная восточная внешность, и особенно шляпа никак не вязалась с нашим объектом. Он прямо с лета стал выдавать всем направо и налево. Увидев меня, спросил, за что я отвечаю. Узнав, что в моем ведении сантехника и что я здесь нахожусь всего лишь третий день, он тут же отвесил мне по-полной.
Не привыкший к такому обращению на гражданке, я уже собирался «выступить с ответным посланием», но вдруг услышал оригинальную фразу:
– Ты, похоже, хочешь свои два года, за вычетом этих трех дней в солнечном Магадане дослуживать?
После такого прозрачного намека, я решил с ответным выступлением повременить. И правильно сделал – это был начальник строительного отдела КГБ полковник «N», а напомнил он мне Лаврентия Палыча, только черты у его лица были тоньше.
Это потом я узнал, что наши кураторы с Лубянки никогда не носили форму – им было запрещено. Одевали они ее только при случае, например, на торжественные собрания. А так она висела у них в шкафах и пылилась. Мы же по уставу должны были ходить на службу в форме. И какие бы у нас хорошие отношения ни были, в Москву онинас никогда на своих «Волгах» не подвозили, ссылаясь на запрет возить на служебных машинах военнослужащих.
В каждом строительном управлении нашего ведомства объекты ГБ были как кость в горле. Никаких дополнительных работ, которые обычно возникали по ходу любого строительства, в их ведомстве не пропускали. Все непредвиденные расходы не зафиксированные в смете покрывались за счет других объектов.
Но все же через месяц я наскреб последние сметные крохи и поехал подписывать их выполнениена Лубянскую пдлщадь.
Строительный отдел располагался не на самой площади в старом или новом зданиях, а в одном из близлежащих доходных домов старой Москвы.
Я подошел к невзрачному, слегка обшарпанному подъезду, поднялся на лифте на указанный этаж, прошел какими-то закоулками и оказался в нужном кабинете. Весь путь шел по строго нарисованной схеме, так как никаких указателей, табличек и прочего нигде не было.
В кабинете