живым огоньком, который я оплакиваю сейчас. Но я не отказываюсь от своих желаний! Не предаю себя. Я просто соглашаюсь без них жить. Я принимаю свои страдания всем сердцем, всей душой, искренне, до самой глубины себя.
Судьба не отвечает. Она созерцает свою жертву молча. В ней нет сочувствия или человеческого, теплого.
В собственной задумчивости накрывает тишина. Кажется в этот миг, даже ветер старается не тревожить задумчивого странника. Герою кажется, что потерял все. Он потерял главную свою мечту, ту, без которой не умел жить. Он думает, что больше не испытает радости, но будет к этому готов. Он, наверное, какой-то своей живой частичкой умер. Но к этой смерти сам пришел. Расслабленный, отдает на растерзание. Полностью и безвозвратно. И накрывает бесконечная грусть – не убивающая, не останавливающая жизнь, а воссоединяющая с чем-то очень важным – гораздо важнее, чем боль:
– Ради чего ты живешь?
А человек улыбнется себе грустными глазами:
– Я живу…, я счастлив просто жить.
И тогда настанет слияние воедино человека: его судьбы, воли и души. Он приобретет гораздо больше чем, кажется, терял. Он станет целостным. Его собственный мир расширится до бесконечных высот. Его душа познает истинную гармонию, получит успокоение, недоступное тем, кто живет в приземленной мирской беготне. И обретение подобного блаженства, сравнимого только с легкостью, существующей на небесах, а может быть, в раю, будет означать постижение еще одного оттенка свободы.
Зависимость
– Куда он идет?
– Как он на меня смотрит?
– Что он хочет этим сказать?
– А что он сейчас делает?
– А он меня хочет? А если, нет?
– Почему ко мне до сих пор не пришел? – И вся жизнь в нем. Нахлынет вдруг расплывчатое чувство омерзения по отношению к себе:
– Ты почему ко мне так относишься?
– А и действительно, зачем я все время нуждаюсь в нем? – подумала обладательница. – Разве не могу жить с собой? – Внутри все буд-то оголялось. Совершенная незащищенность реагировала на происходящее. Место необходимого мужского тепла заполняла брезгливость собой. Она быстро просачивалась, растворяла в себе частички комфортной окутанности, и заслоняла ее. Целая жизнь стала сплошным омерзением. Собственные поступки, прошлые чувства, мысли и слова показались противным, ненавистными. Как остро теперь чувствовалось то, что раньше было! Там девушка оглядывалась по сторонам, и не могла различить истинные, правильные очертания предметов. Все было в налете «его отношения ко мне». И даже солнце – недосягаемое, совершенно независимое и яркое не могло осветить чистым, прозрачным светом. Оставалась лишь жалкая насмешка, отдаленно напоминающая светило. Нарисованное больным восприятием, жаждущим мужчины, оно не могло греть. В нем не было настоящего тепла.
Загадка
Между женщинами шла беседа:
– Я видела отношения, в которых