произойти с Колибри? Только наоборот. Плохо это или хорошо, а смена ощущений всегда манила людей.
Но опасность-то, как выясняется, была не в бабах. И откуда мог возникнуть этот неизвестный мужчина? Со старой работы, что ли? Ведь не стал бы он знакомиться с кем-то на улице. И рисковать вступить в связь с кем-нибудь из университета тоже бы не стал.
А может, Владик вообще зря плохо подумал о покойном?..
Скрепкин с трудом вспомнил имя парня, с которым его когда-то познакомил Колибри и с которым перебросился парой ничего не значащих фраз на похоронах. Его звали Артур. И он гордился своим королевским именем. Артур был толст, потлив и несимпатичен своим скользким оценивающим взглядом официанта. Хотя взгляд – это ещё не весь человек. И, может, он в свободное время кормил бездомных собак и жертвовал на строительство очередного храма.
Впрочем, гибель бывшего сослуживца, видимо, не так уж сильно его волновала. Когда Владик вновь встретился с ним, ни какого-либо интереса к поискам убийцы, ни желания поговорить о Женьке он не проявил, даже, несмотря на то, что ресторан в тот час был пуст, и клиентов не было. Вроде как «умер Максим, и хрен с ним». Ему явно хотелось поскорее избавиться от занудливого друга Колибри и поиграть в «шмен» с пацанами в подсобке. Но от Скрепкина отвязаться было не так легко. Заметив, что Артуру очень нравится собственное имя, он решил потрафить его слабости и, как бы невзначай, заметил:
– Слушай, Артур, а ты знаешь, что это королевское имя тебе очень подходит? Я как-то копался в библиотеке и обнаружил интересную штуку. Оно, оказывается, состоит из двух одинаковых по смыслу корней: одного «arth» из валлийского языка и другого «ursus» из латинского. И оба означают «медведь», а вместе – Arthursus. Ты ведь водку «Урсус» с медведем на этикетке пил, небось? Не хрен вам собачий, а пойло, названное по-латыни. Но не в водке дело, а в том, что великий английский король Артур на самом деле Медведь, король-воин то ли британского, то ли романского происхождения, то есть не от каких-нибудь варваров-бриттов, а от благородных древних римлян.
Артур в ответ прямо расплылся от удовольствия и, сразу подобрев, спросил:
– А что тебя так волнует, кто из наших был на похоронах? И кто с Колибри особенно дружил?
Правду говорить Скрепкин не хотел и на ходу выдал глупую, но правдоподобную историю:
– Понимаешь, в день накануне убийства, когда я вернулся домой, Евгений был довольно прилично бухой и рассказал, что у него был мужик с работы, с которым он ездил покупать подарок его сыну на юбилей свадьбы. И они, так сказать, отпраздновали и покупку, и сам юбилей. А уж потом, после похорон, разбирая Женькины вещи, я обнаружил в комнате довольно дорогую новую вазу из оникса в магазинной упаковке. Вот и подумал, что тот мужик её у меня по пьянке забыл.
Артур с удивлением посмотрел на Скрепкина.
– Так что же ты теряешься, дурак? Оставь её себе. На хрена хозяина искать.
Владик усмехнулся и несколько непонятно для Артура ответил:
– Она недостаточно дорога,