его нужно поставить на место, – буркнул сэр Родни, нехотя соглашаясь с ароном.
– Звали меня, милорд? – раздался знакомый голос, и все они стремительно обернулись к двери, которую сэр Родни оставил открытой, когда ворвался в кабинет.
В дверях стоял Холт, завернувшись в серо-зеленый плащ, лицо его было наполовину скрыто низко опущенным капюшоном. «Жутко, когда он вот так беззвучно появляется», – подумал барон. Аралду стало неловко из-за того, что он обсуждал Холта у него за спиной да еще и попался на этом. Барон покраснел от стыда, сэр Родни неловко прокашлялся. Одна только леди Павлина имела безмятежный вид – и целую жизнь за плечами, в течение которой она училась этой показной безмятежности.
– Ах-х-х да… Холт. Конечно. Конечно. Входи же, входи. Закрой дверь за собой, вот молодец. – При последних словах барон Аралд метнул грозный взгляд на сэра Родни, который виновато повел плечами.
Кивнув в знак приветствия леди Павлине и сэру Родни, Холт прошел к громоздкому столу барона.
Повисло длительное молчание, которое все больше затягивалось. Рейнджер ждал. Барон несколько раз прокашливался, не представляя, как приступить к разговору. Выход из тупика, естественно, могла найти лишь леди Павлина.
– Думаю, ты задаешься вопросом, зачем барон позвал тебя, Холт, – заговорила она, разом ломая лед напряжения и вынуждая Холта сказать что-нибудь – да что угодно.
Рейнджер, как всегда немногословный, взглянул на леди Павлину, затем на барона и ответил:
– Да, милорд.
Но это было начало, барон Аралд наконец получил возможность собраться с мыслями и совладать с чувством неловкости. Он грозно потряс письмом – примерно в том направлении, где находился нос Холта.
– Эта… – Он умудрился вовремя остановиться и не произнести слово «катавасия», которое уже приелось. – Эта… история с сэром Дигби, Холт. Это просто никуда не годится. Совершенно не годится, Холт!
– Согласен, милорд, – отвечал Холт.
Барон откинулся на спинку кресла, испытав удивление и облегчение:
– Ты согласен?
– Да, милорд. Этот человек – остолоп и глупец. Хуже того, он счел глупцом и меня. Думаю, я еще мог бы понять, если бы он хотел придержать людей при себе на время сева. Но пытаться укрыть их в лесу от рейнджера? Да это же чистое оскорбление. Его следовало проучить.
– Но за тобой ли это право – учить его, Холт?! – воскликнул барон.
Рейнджер удивленно приподнял бровь:
– Не припоминаю, чтобы видел кого-то, кто мог бы этим заняться, милорд.
– Возможно, Холт действовал сгоряча? – вступила в разговор леди Павлина, пытаясь предложить Холту достойный выход из положения.
Но тот взглянул на нее и снова обратился к барону:
– Нет. Я все продумал. И я отнюдь не порол горячку. Я сделал все не спеша.
Леди Павлина пожала плечами. Выражение лица барона выдавало его раздражение. Он охотно помог бы Холту выйти из затруднительного положения, только бы рейнджер дал ему эту возможность. Но Холт явно вознамерился упираться как баран.
– Тогда