в специальную школу для детей с антигражданскими наклонностями. Туда бы она и отправилась, если бы внезапно не исчезла. Проведя небольшое расследование, сотрудники Надзора легко и быстро обнаружили, что девочка уже несколько месяцев как активно общалась с прочими районными сорванцами, часть из которых, – те, что постарше, – через пять-десять лет всплыли в рядах Сопротивления. Майе на это потребовалось несколько больше времени, однако причиной тому был недосмотр правоохранителей, а не ее прилежание.
Новые мишени появились на существенном удалении друг от друга. Выстрелив семь раз, Майя попала пять. Медленно выдохнув, она прищурила зеленые глаза, плотно сжала губы и продолжила движение.
Девушка провела на разных базах Сопротивления два года, занимаясь стряпней и уборкой. Поначалу она считала, что попала в крутую уличную банду, в чем ее не переставали убеждать старшие товарищи, с которыми она познакомилась на улицах. Длились иллюзии не так уж и долго, потому как весьма скоро Майю принялись подвергать идеологической и агитационной обработке.
Когда Майя догадалась, – без особой, впрочем, дрожи, – куда попала и задала прямой вопрос, ее сразу же инициировали по всем правилам группировки. Взятой на рейд вместе с небольшой диверсионной группой Майе настойчиво предложили застрелить плененного патрульного надзирателя, довольно молодого парня лет двадцати двух. Несмотря на юный возраст, Майя была уже совсем не ребенком и прекрасно понимала, что нажав на курок, она не только навсегда что-то для себя решит, переступив через общественную мораль и закон, впервые убив человека. Вышибив мозги этому надзору, она закроет для себя какой бы то ни было путь в жизни, не связанный с ее новыми друзьями.
Не зная, как поступить, девушка попыталась разыграть обморок, но была весьма решительно приведена в чувства. Видя ее нерешительность, куратор добавил парочку дополнительных обещаний, что с ней произойдет, не сделай она выстрела. Пожалуй, можно было бы обойтись и без этого, но уж что произошло, то произошло. Обещанные «бонусы» девушка запомнила на всю жизнь. В ту ночь четырнадцатилетняя растрепанная испуганная до полусмерти Майя впервые убила человека. Может быть, даже двух, потому как от ее существовавших до того детских представлений о ценностях и каких-то принципах не осталось ни следа.
С шоком и психологической травмой Майе никто бороться не помогал. Отношение к ней окружающих вообще резко изменилось, словно все вдруг сбросили с себя роли озорных и отчаянных бандитов, обнажив грязные немытые морды с волчьими оскалами, более свойственные обычным ублюдкам и убийцам. Возможно, кто-то другой и сломался бы, Майя же смогла взять себя в руки. Стараясь справиться со стрессом, она много работала, осваивала какие-то полезные бытовые навыки, начала учиться обращению с огнестрельным оружием, плотно занялась боевыми искусствами, как их называл ее учитель, бывший сотрудник