больше!
– Майор, – Скарро улыбнулся, несмотря на то, что рухнувший полчаса назад на голову дом существенно подбил его здоровье, – здесь проходит операция по задержанию опаснейших преступников. Операция, согласованная входящими в Совет Структур лицами. Вы понимаете, что…
– Илай, что вы мне в душу срете? Все ваши согласования-перегласования-недогласования мне до свечки! Любые ваши засратые, прости господи, закулисные игры и интрижки мигом забудутся, если аберранты пролезут в город и пожрут граждан. А вот что не забудется, так это я, который это допустил.
– Майор…
– Все, парни, все, – усатый сделал категорический жест рукой. – Мои группы узнают, что там, на заводе, есть из горючего и смазочного – хе-хе – а потом сделают свое дело. За своих опаснейших преступников можете – ей-бо – не волноваться. Они, если еще не сдохли, то скоро сдохнут наверняка.
Олаф Семеш поглаживал гипс на руке. Илай Скарро чуть покачивался, держась за ребра.
– Ничего вечерок, – Ортега сплюнул кровь с разбитой губы. Застонал, когда Майя без лишних церемоний завязала сильный узел на месте перевязки. – Совсем ничего.
– Заткнись.
– Помнишь, я говорил тебе вчера в баре, что мы с тобой выживаем, каждый по-своему?
– Заткнись, я сказала.
– Так вот, видимо, выживаем мы все же как-то неправильно.
Закончив с перевязкой, Майя поднялась на колени, отерла пыльной рукой вспотевший лоб, размазывая грязь и кровь.
– Довольно. Расскажи, что было на флешке. Мне нужно знать.
Ортега рассказал. Хоть это и был единственный его козырь, единственное, что сдерживало боевиков от того, чтобы его хладнокровно пристрелить. Может, предварительно не столь хладнокровно прижечь, а потом пристрелить. Рассказал все, что помнил из записи. В деталях. Потому что ему было все равно.
Болело простреленное, развороченное плечо, болели расцарапанные порванные ступни, болела голова, болело сердце. Что ему сейчас точно не хотелось делать, так это юлить, придумывать, как бы обмануть своих похитителей, чтобы прожить еще чуть дольше. После выстрела того сгбшника он не видел в этом особого смысла. Тихо лечь и умереть тоже не хотелось.
Хотелось спать.
Выслушав его, Майя повела себя неожиданно. Долгое время она молча стояла, без какого-либо выражения глядя на него. Потом села рядом, оперлась спиной на стену, положив автомат на колени. Уставилась невидящими зелеными фонариками перед собой. Ортега мог бы, наверное, даже несмотря на свое плачевное физическое состояние, попытаться сейчас обезоружить девушку, завладеть автоматом. Но ему не хотелось.
Стены сотрясались от взрывов и далекого рева огнеметов. Оживший кошмар выл в соседних помещениях.
– Вы там, у себя в Надзоре, – блекло проговорила Майя, – знаете, что Сопротивление контролируется СГБ?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте