он Георгий, значит, его можно звать Герой! Это красиво.
На самом деле телом Гера не уступал Антону. Тоже загорелый, мускулистый. В лице, правда, не было ничего необычного, но и неприятным не назовешь. Когда он еще раз перехватил мой взгляд, в нем отразилось желание найти какую-то реакцию. Реакцию на что? Но Гера почему-то долго не мог на меня смотреть, в ту же секунду отвернулся к окну, словно там находилось что-то жутко интересное.
Последний парень мне совершенно не понравился. Тощий, маленький, бледный, улыбаясь, напоминал зайца. Плюс еще волосы торчали в разные стороны.
– Давайте скажем, сколько кому лет, – сказал Антон. – Мне семнадцать.
– Мне тоже, – ответил Рома, он сидел у самого прохода, его практически не было видно.
Я перевела взгляд на Геру.
– Шестнадцать, – ответил он серьезно и опять быстро вскинул на меня глаза.
– Ровесник, – подумала я разочарованно. – Я уже общалась с ровесниками, ничего хорошего от них не жди.
Полгода назад, зимой, приезжая на сессии в ШОД, я жила у троюродной сестры, и мне приходилось общаться с ее друзьями, тоже ровесниками. Друг ее парня, Дёся, все время издевался надо мной.
– Да-а-а…– повторял он протяжно, если я делала что-нибудь не так. – Одаренный ребенок…
И хохотал.
Я старалась с ним вообще не разговаривать, ведь из любой моей фразы он делал прикол.
– Скажи мне что-нибудь! – требовал он постоянно.
– Что-нибудь, – отвечала я, как меня научили.
– Нет, скажи мне другое.
Я молчала.
– Ты скажешь?
– Что?
– Ну, хотя бы два слова.
Я молчала.
– Ну, два слова ты же можешь сказать!
Я молчала.
– Два слова! – чуть не плача, просил Дёся, он даже иногда останавливался и практически молил меня на коленях. – О-о-о… Я все понимаю! Одаренные дети! Но ты мне два слова скажешь?
Я злилась. Дёсе нельзя было верить.
– Ты скажи, что хочешь услышать, и я повторю, – пыталась выскользнуть.
– Нет, я хочу, чтобы ты сама мне сказала. Два слова. Понимаешь? Одно слово, плюс второе. Ну, пожалуйста.
В тот вечер мы гуляли вчетвером, была оттепель, я села на скамейку и, чтобы не сталкиваться с умоляюще-веселыми глазами Дёси, подняла голову к небу. А оно было почему-то розовым. Наверное, из-за уличных фонарей. Но свет был настолько странным, что подобный я видела впервые.
– Пожалуйста! – повторил Дёся еще раз.
Я смягчилась. Может, он не всегда прикалывался? Захотелось просто сказать ему про небо, что оно розовое, и такого никогда не видела раньше.
– Небо… – произнесла вслух, но в последний момент передумала. – Серое.
Назови я небо розовым, Дёся ни фига бы не понял. А он повалился на снег и начал хохотать, перекатываясь с одного бока на другой.
– Н-н-н-н-небо… с-с-с-с-с-серое! – выдавливал он из себя.
Я, конечно, не ожидала другой реакции, но все-таки теплилась надежда, что Дёся поднимет голову, посмотрит