за дело. – Неожиданно для Фризе он улыбнулся: – И коли такой дотошный.
Ах, мой милый Августин…
Фризе хорошо помнил присловье: прежде, чем ударить в колокола, загляни в святцы. Он и заглянул. Но не в настоящие святцы – их у Владимира не было, – а в небольшую книжицу «Словарь русских личных имен». Имена на «А» располагались на двадцати девяти страницах. От Аарона до Аэтия. Причем у Аэтия имелось уменьшительное имечко – Этя, а у Аарона уменьшительного не было. «Ну и правильно, – подумал сыщик. – Библейские пророки не допускали никакого амикошонства».
Он составил список из семи персонажей. Открывал список Август Николаевич Седиков. Потом шли Авгурий, Августин, Авдей, Авель, Авенир и Авентин Николаевичи.
Поиски человека, с легкостью отсылающего сумму в пятьдесят тысяч долларов с нарочным, без расписки и уведомления, Владимир считал трудоемким, рутинным расследованием. Но даже к такому делу он подходил с неизменным педантизмом. Старался учесть любую мелочь. В том числе и такую, как ошибка в имени адресата.
Для сотрудника прокуратуры или милиции получить справку о том, сколько у москвича однофамильцев и по каким адресам они проживают, не составляет большого труда. Стоит лишь поднять трубку телефона и набрать номер специальной справочной службы. Ну и, естественно, назвать заветное слово. Пароль. У профессионалов это называлось «пробить по базе данных». Увы, частным сыщикам этот путь заказан. Остается прибегнуть к помощи друзей. Что Владимир и сделал – позвонил своему другу подполковнику Рамодину. Они были знакомы уже лет шесть-семь и за это время уже дважды обмывали присвоение Евгению очередного звания. Ныне Рамодин служил на Житной[1], в Управлении уголовного розыска.
Прошло лишь полчаса после того, как Фризе обратился за помощью к приятелю, а тот уже перезвонил и предложил «подышать воздухом». Каждый раз, когда им надо было посекретничать, Фризе звал Евгения «прогуляться», а подполковник приглашал Владимира «подышать воздухом».
Спустя час они уже не спеша прогуливались в сквере возле «караван-сарая» – так называл Рамодин выставочный павильон Третьяковской галереи. Здесь было пустынно, чугунные вожди былых времен, свезенные со всей Москвы, имели возможность предаваться горьким мыслям о человеческой неблагодарности. Sic transit gloria mundi. Так проходит слава мира.
– Дружок, что за списочек ты мне подсунул? – Рамодин был явно взволнован. – Все твои Авдеи вызвали кое у кого аллергию.
– Ты что? Не сумел провернуть простейшую операцию?
– Пока не сумел. – Евгений развел руками. – У тебя что, горит? Одна моя знакомая обещала завтра…
– Мне нужно сегодня! Сейчас. – Фризе хотелось побыстрее развязаться с этими поисками таинственного адресата. Дело-то, казалось, выеденного яйца не стоит. А тут непредвиденная затяжка. И там, где ее не могло быть по определению!
– Ах, мы хотим сегодня, мы хотим сейчас! – пропел Рамодин слова из когда-то популярной телепередачи. – Завтра все узнаешь! И только после того, как расколешься. Я хочу знать, что за сеточку ты раскинул.
Идя на встречу с приятелем,