прямиком на свечу, и прежде, чем я мизинцем пошевелил, он весь сморщился и почернел. Все знали, и мне не нужно было говорить – это был ужасно дурной знак, и я знал, он принесёт мне какую-нибудь гадость или неудачу. Поэтому я испугался хуже некуда и душа у меня вся в пятки ушла. Я встал и три раза обернулся вокруг себя, и каждый раз крестился; а затем связал маленькую прядь волос ниткой, чтобы ведьмам был укорот. Но у меня по этому поводу не было никакой уверенности. Это помогает, когда вы потеряли подкову, вместо того чтобы прибить ее к двери, но я никогда не слышал, чтобы кто-то сказал, что это способ предотвратить неудачу, если вы сожгли живьём паука, который на нити с потолка спустился.
Меня всего трясло., Трясущимися руками и вытащил трубку покурить – дом был так же мёртв, как гроб, и поэтому вдова точно бы не узнала. Время шло, уже много его кануло, как я услышал, что часы прочь в городе бьют бум-бум-бум – двенадцать раз; и все снова стало как в гробу – ещё тише. Довольно скоро я услышал, как в темноте среди деревьев хрустнула ветка – там что-то шевелилось. Я остановился и прислушался. Там кто-то мерзко мяукал «Мя-уу!! Мя-уу!». Это было здорово придумано! Я ответил таким же, ««Мя-уу!! Мя-уу!», как смог, и затем погасил свет и вылез из окна на сарай. Затем я спустился на землю и пополз среди деревьев, и, конечно же, под большой веткой меня ожидал сам Том Сойер.
Глава II
Мы пошли на цыпочках вдоль длинного ряда деревьев обратно к концу сада вдовы, наклонившись так, чтобы наши головы. не цеплял о ветки Когда мы проходили мимо кухни, я споткнулся о корень с диким грохотом. Мы скривились и застыли. Большой негр Мисс Уотсон, по имени Джим, сидел у кухонной двери; мы могли видеть его довольно ясно, потому что за ним из двери шёл свет. Он поднялся и вытянул шею, прислушиваясь. Затем он говорит: «Кто там?» Он подождал еще немного; затем на цыпочках пробежался и встал прямо между нами. Мы могли почти коснуться его. Ну, прошла целая уйма времени, мы замерли, как мыши, и были в каком-то плевке друг от друга. У меня зверски чесалась лодыжка, я с ума сходил от зуда, но почесаться не мог, и тут и ухо начало зудеть, и а потом и спина засвирбела прямо между лопаток. Я думал, что сдохну, если не почешусь, где надо. Ну, это я уже много раз замечал – если вы на свадьбе или на похоронах или вам надо заснуть, а сна нет и в помине, короче, если вам не дают почесаться в одном месте, то почему-то чесаться начинает всё сразу в тысяче мест. Джим молчал-молчал, а потом и говорит:
– Эй, кто тут? Вы кто? Увольте моих кошек, если я не слышал. Ну, я знаю, что сделаю! Сяду тут и буду сидеть и слушать!
И он уселся на землю прямо между мной и Томом. Он прислонился спиной к дереву и вытянул ноги, так что одна из них упёрлась в мою. Мой нос начал зудеть. Он зудел, пока слезы не навернулись на глаза. Но я не мог даже пошевелиться не то, что почесаться. Потом у меня зачесалось в носу. Я держался. Затем зачесалось у меня под носом. Я уже не знал, смогу ли