Шуру, а то и ещё круче – на Горшка из Короля и Шута. И после такого экспириенса я спрятал плитку до лучших времён.
Как раз мои соседи оперативно вернулись в купе.
– Ну как вы тут, не умерли от жары? – спрашивает меня Людмила, жена бородавчатого Михаила
– Нет – отвечаю я – зато чуть Шурой не стал.
– Как это?
– А вот так – купил у торгашей, которые тут ходили шоколадку, и чуть было не остался без зубов.
В купе все засмеялись, а Людмила предложила:
– Может, покажете эту шоколадку!
И я показал им её вместе с фантиком.
– Да уж, ну и кирпич! – присмотрелся к ней бородавчатый Михаил – Я б такое тоже есть не стал.
А поезд двинулся дальше. И чем ближе дизель-тепловоз вёз вверенные ему вагоны к беларусско-украинской границе, тем нервозней становилось настроение в купе.
– Вы, слышали, как на харьковской таможне ведут себя погранцы? – сказала возмущённо Людмила – Стоило мужику ляпнуть, что он везёт 5000 евро, так эти 5000 евро они у него и забрали.
– Ну, на границе вообще не надо болтать о том, что везёшь валюту – вставил я свои 5 копеек в разговор – меня родные перед поездкой тоже предупреждали, не признавайся пограничникам в том, что везёшь деньги.
– Но всё равно – нигде не сказано, что валюту надо отдавать погранцам – сказала Людмила.
Впрочем, не скажу, что был тогда я абсолютно спокоен и хладнокровен. В сумке у меня была бутылка винца, которую моя бабушка просила передать нашей старой соседке – Алисе Максимовне. Очень не хотел я, чтоб меня за провоз алкоголя ещё замели на границе как особо опасного контрабандиста и в лучшем из всех случаев депортировали бы обратно в Россию, как российского гражданина.
И вот мы в Тереховке. На той самой границе. Поезд стоит долго, а проверка проходит на удивление быстро. Входит белорусский пограничник, весь в зелёной почти советского образца форме, берёт у меня паспорт, вставляет его во внутренний сканер своего явно допотопного и тяжёлого ноутбука. И, отсканировав его, убедился, что я не враг государства, не опасный преступник и вообще перед белорусскими, русскими, украинскими и международными законами абсолютно чист и на меня нету компромата. И, в конце концов, вернул мне документ, проверил всех остальных соседей точно таким же образом и отправился дальше проверять всех.
А вот в Хоробичах, что уже по другую сторону границу всё было гораздо страшнее и веселее. Украинские погранцы в тёмно-синей форме, делавшей их похожими на полицаев и порой с собаками шныряли по вагону, допрашивая народ на ломовейшем суржике и крича на весь вагон порой трёх этажным матом, тем самым как бы заставляя дрожать и трепещать всё живое и шевелящееся в их радиусе.
Наконец в наше купе заглянул совсем уж матёрый волк заставы лет за 40 с суровым, как у Челюсти из Бондианы лицом и устроил мне перекрёстный допрос:
– Фамилия, имя, отчество!
– Васько