Политическая наука №3 / 2013. Между империей и современным государством: Трансформация политического порядка на постимперских пространствах
великое царство (Reich), это совершают те психологические силы, которые из некоторого срединного пункта политически удерживают вместе жителей такой (географической) области» (24 a). Но в некоторых случаях пространственная форма оказывается особенно важна для рассмотрения социальных явлений (предмет социологии, по Зиммелю, напомним, «формы совершения общества» (Formen der Vergesellschaftung), а форма – это характеристика пространственная!). Исследователь придает такое значение пространству, если в конституировании «формы совершения общества» пространственный аспект выступает как первостепенный момент. Один из примеров этого прослеживается в так называемой «исключительности пространства». Вполне сходные в прочих отношениях вещи могут различаться именно потому, что занимают разные места в пространстве. Причем некоторые социальные образования могут быть так крепко спаяны со своим пространством, что для других места на том же пространстве уже не остается. Таково государство, исключающее на своей территории другие государства. Иначе обстоит дело, скажем, с городом, городской общиной. Влияние, будь то экономическое, политическое или духовное, распространяется за пределы города, где встречается с влияниями, исходящими от других городов. При этом предполагается, что взаимовлияние происходит именно в государстве, на его исключительной территории. В то же время на территории, скажем, средневекового города существует, в сущности, несколько городских общин. В этой же связи Зиммель указывает на принципиальное значение проведения границ в пространстве. Пространство, занимаемое некоторой общественной группой, мы воспринимаем как единство, причем единство пространства настолько же выражает единство группы, насколько и наоборот, единство группы оказывается основанием единства пространства. В природе любое проведение границ условно, именно поэтому такое значение имеют границы политические. «Граница – это не пространственный факт с социологическим эффектом, но социологический факт, который пространственно оформляется» (24 b). Зиммель рассматривает и различие в пространственном оформлении фиксированных на определенных территориях групп и перемещающихся сообществ. Наконец, он исследует значение пространственной дистанции во взаимоотношениях людей (позже это станет одной из тем так называемой «социальной экологии»). Более подробно говорить о концепции Зиммеля мы здесь не можем, хотя его подход к социологическому анализу пространства, в том числе и политического, представляется до сих пор вполне эвристичным. К недостаткам и здесь можно отнести то, за что Зиммеля не раз критиковал М. Вебер: нечеткость в отсылках к «объективно правильному» и «субъективно значимому» смыслу. Большое пространство, как мы покажем ниже, может выступать конститутивным моментом для группы, занимающей малое пространство. Ни у Дюркгейма, ни у Зиммеля такая возможность не предусматривается. Кроме того, подход Зиммеля должен быть встроен в более общую концептуальную схему, интегрирован