тонких нитях она качается, проявил бы терпение, и всё бы было. Но он перетянул и… сорвалась рыбёшка.
– Пожалуйста, не смотрите на меня так! Вы меня пугаете, – чуть ли не первые её слова, сказанные ему за неделю знакомства. Она здесь, конечно, вела свою игру, но тоже не рассчитала. Её вины в этом совершенно никакой, просто впереди было уготовано нечто более существенное, и судьба потребовала жертвы. Отдать шашечку, чтобы выйти в дамки.
– Мы вас пугаем? О, простите, мы совсем не хотели, мы не хотим вам ничего плохого, да, Петэр? – сначала она подумала, что он издевается, отвечая на её вопрос местоимением «мы», но когда он произнёс другое имя, она наконец вышла из Тониного гипноза и увидела его.
Он работал здесь, рядом с Тони, все эти дни. Торговал в соседней лавке надувными кругами, сувенирами и другим пляжным ширпотребом. Его лимонные шорты были видны всем курортникам ещё издалека, как только они выбирались из чащи санаторной территории. Заворачивали за угол и – вон на горке, «лимонные шорты» вежливо обслуживает клиентов. Она даже вспомнила, что они покупали в его лавочке пару детских бассейнов в первые дни. Банальный, подтянутый красавец: торс спортсмена, лицо отсутствующее, но доброе, небольшая копна чёрных кудрявых волос… Нет, она бы не обратила внимание на такого. Всё, что будет пользоваться популярностью, не её вариант. Она как будто заранее знала, что такие манекены с красивой улыбкой не будут тратить душевные силы, чтобы разглядеть её красоту. Так к чему же ей тратить свои на них? Но странно всё-таки, что она совсем не почувствовала этого «мы», существовавшего с самого начала. Значит, они «рыбачат» в паре?
– Петэр, мы ведь не хотели напугать девушек?
Он мягко, совсем не как Тони, посмотрел на неё. Нет, не верится, что они заодно. Кажется, он хороший человек, без примеси этой чертовщины, которая сквозит во взгляде другого.
– Простите, если вы так подумали, – по-русски он говорил хуже другого, каждое его слово звучало угловато, обрывалось, останавливалось на полпути к окончанию. Но то, как он построил фразу, она про себя отметила. Не так уж прост манекен…
Как они бьются, эти волны! Панически, с какой-то нервной настойчивостью. Так болезненно… а потом отступают, забываются… и снова. Днём и ночью. Но ночью особенно остервенело, отчаянно. Она отождествляла себя с этими «шизофреничными», бессмысленность их наступления казалась ей такой романтически трагичной. «Боже мой, как во мне, будто во мне они бушуют, поднимаются от поверхности и бьются о скалы моих границ. Глупые волны, уймитесь, уймитесь!» – причитала она, задерживаясь у пролётов, открывающих вид на каменный берег. Песочный пляж остался немного в стороне: прогулка оказалась непредсказуемо долгой. Дети спокойно спали под бабушкиным надзором, и это дало возможность сёстрам отправиться на ночную разведку по территории Курорта.
– О, да здесь есть даже «шишечный лес»!
– Это вообще-то сосновый бор, – сестра поправляла её машинально, на самом деле, ей было «до фонаря», как она называла вещи. Сейчас им обеим было так хорошо, что они просто плыли по узеньким тропинкам и асфальтовым