нас радушно и с жадностью слушал
Повесть о Трое, о битвах аргивян, о их возвращенье;
Все любопытный заставил меня рассказать по порядку…
Эол заставил Одиссея заново пережить, пересмотреть и расставить по какому-то неведомому мне порядку все, что было под Троей. Одиссей может как угодно оценивать самого Эола, например, как любопытного или изнывающего от скуки. Но мне нет дела до Эола, точнее, считая его Великим учителем, я не вправе оценивать его личные побуждения, кроме одного: он определенно учит меня чему-то. И для этого он заставляет меня просмотреть всю мою жизнь и найти в ней какой-то порядок. Какой? Пока я не знаю. Но я знаю, что это должен быть тот порядок, который позволит понять следующее испытание.
Но напоследок, когда обратился я, в путь изготовясь,
С просьбой к нему отпустить нас, на то согласясь благосклонно,
Дал он мне сшитый из кожи быка девятигодового
Мех с заключенными в нем буреносными ветрами; был он
Их господином, по воле Крониона Дия, и всех их
Мог возбуждать иль обуздывать, как приходило желанье.
Бог Эол заключил в мешок всё неблагоприятное, что могло помешать человеку в путешествии к себе, оставив лишь Зефир, который мог бы привести Одиссея домой… Но на десятые сутки этого приятного путешествия Одиссей заснул, а его спутники, словно демоны снов, позавидовали ему и развязали мешок Эола… Жадность и похоть! Когда бешеные ветры приносят их снова к дому Эола, тот в удивлении и гневе восклицает:
Ты ль, Одиссей? Не зловредный ли демон к тебе прикоснулся?
Что может ответить на это Улисс? Ответ его тоже значим:
Сон роковой и безумие спутников мне приключили бедствие злое…
Не спи, человече, и будь очень внимателен к тем, кого выбираешь в спутники себе. Научись избавляться от них сам, если не хочешь, чтобы они погибли по твоей вине. Одиссею не суждено было привести ни одного из своих спутников к себе домой, мы это знаем. И это означает лишь то, что в путешествии самопознания ты одинок, как одиноки только Боги. В это место, которое есть ты, нельзя привести другого, как нельзя и подарить самопознание. Не спи и не тащи с собой неготовых к самопознанию людей, которые еще не сделали своего выбора…
Но как бы там ни было, теперь начинается настоящее путешествие Одиссея. Покинутый Богами, он мечется по бурному океану жизни, утратив не только путь, но и направление. Жизнь же несет ему одни поражения. Вот в таком состоянии волны загоняют его на остров Цирцеи. Что там?
А там уготовано людям то самое испытание, о котором говорилось в зачине.
Вышла немедля она и, блестящую дверь растворивши,
В дом пригласила вступить их; забыв осторожность, вступили
Все; Еврилох лишь один назади, усомнившись, остался.
Чином гостей посадивши на кресла и стулья, Цирцея
Смесь из сыра и меду с ячменной мукой и с прамнейским
Светлым вином подала им, подсыпав волшебного зелья
В