он попадет в новый круг – в западню навязчивых мыслей и вопросов о возможности будущих встреч с умершей за пределами земного:
«Маша лежит на столе. Увижусь ли с Машей? Возлюбить человека, как самого себя, по заповеди Христовой, – невозможно. Закон личности на земле связывает. Я препятствует. Один Христос мог, но Христос был вековечный от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек…».
Он – убитый горем муж; разочаровавшийся Мечтатель, не получивший в супружестве ожидаемой заботы и любви; философ, раскрывший для себя глубинные тайны семьи и брака, вплотную приблизившийся к зрелым воззрениям «Великого Пятикнижия»; блуждающий по кругу одних и тех же мыслей, одинокий покаянный странник. Она – остывающее тело на столе; сгоревшая от тяжелой наследственной формы туберкулеза, не дожившая и до 40 лет женщина со «странным, мнительным и болезненно фантастическим характером». Как и Он, обманувшаяся в надеждах на счастливый брак. Не родившая писателю наследников, но подарившая жизнь его будущим литературным героям; запоздалое творческое искупление и вечная молитва автора…
«Люди, любите друг друга» – кто это сказал? Чей это завет? Стучит маятник бесчувственно, противно. Два часа ночи. Ботиночки ее стоят у кроватки, точно ждут ее… Нет, серьезно, когда ее завтра унесут, что ж я буду?»
Спустя год после смерти Марии Дмитриевны Достоевский исповедуется Врангелю:
«Она любила меня беспредельно, я любил ее тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо… Это была самая честнейшая, самая благороднейшая и великодушнейшая женщина из всех, которых я знал во всю жизнь. Когда она умерла – я хоть и мучился, видя как она умирает, хоть и ценил и мучительно чувствовал, что я хороню с нею, – но никак не мог вообразить, до какой степени стало больно и пусто в моей жизни, когда ее засыпали землей»…
Встречи с Исаевой в реальном и мифологическом времени, постижение ее тайны – это решение Достоевским главных и мучительных художнических вопросов: возможности чуда как явления, христоподобия человеческого пути, воскресения через жертву.
«…человек стремится на земле к идеалу, противуположному его натуре. Когда человек не исполнил закона стремления к идеалу, то есть не приносил любовью в жертву своего Я людям или другому существу (я и Маша), он чувствует страдание и назвал это состояние грехом. Итак, человек беспрерывно должен чувствовать страдание, которое уравновешивается райским наслаждением исполнения закона, то есть жертвой. Тут-то и равновесие земное. Иначе земля была бы бессмысленна».
Приметить и ощутить тонкую материю чуда под силу не каждому. Оно открывается только тому, кто сам готов жертвовать. Кто чувствует присутствие чудесного в череде земных превращений: вдовы – в невесту, жеста молящих о похоронном подаянии Марии Исаевой и Катерины Мармеладовой – в указующий жест Богоматери Одигитрии.
Достоевский готов был на эту жертву.