не дремлет, – шепнул Фредди Брайану, так и стоящему с разинутым ртом.
Сидящие рядом с девяткой принялись отсаживаться и кривить рожи.
– Воздуха! – надсадно захрипел кто-то. – Воздуха, черт побери!
Во втором ряду поднялась спасительная рука, сжимающая освежитель, и принялась орошать удушливое пространство. Элтон Джон, побледнев от сознания того, что не это первый придумал, кинулся в лавку и вскоре вернулся, таща за собой сумку с баллончиками. Денежки лились рекой (один Плант купил сразу пять штук!), и Элтон радостно хохотал, приплясывая под золотым дождем.
– Я еще один фокус знаю, – робко заметил Брайан. – С появляющейся семеркой…
Зрители дружно заорали на него и сильнее запшикали дезиками.
– Вот фокус, дурик! – раздался крик со сцены. То Фредди решил привлечь внимание к своей скромной персоне. – Гля, как умею! Опа! Опа!
И он изо всех сил закачал бровями попеременно вверх и вниз. Зрители захлопали и потребовали объяснений.
– Ничего сказать не могу, – мотал головой Фредди. – Тайна физиологии!
– Ха-ха, – ответ Брайана был скептицизен. – Я смеюсь над тобой. Хе-хе. И еще хо-хо. И я так могу! – и он так усердно замахал бровями, что одна из них замерла, тихонько поколыхалась – и спланировала на землю, как перышко Форреста Гампа. Все ахнули.
– Кажется, это смешно, – с сомнением сказал кто-то.
Зрители гневно обернулись, а из прохода к источнику презренного гласа быстро направился Ринго. Неизвестный юркнул под сиденья и спасся, просидев там до самого конца представления. История не сохранила имени таинственного незнакомца, хотя всем доподлинно известно, что это был Стивен Кинг.
Когда же все вновь обернулись к фокуснику, слов ни у кого по-прежнему не нашлось – слишком унизительным и бессовестным было зрелище.
– Да ты посмотри на себя! – дрожащим от гнева голосом крикнул со своего места Джон. – Ты рассыпаешься на глазах!
– Старая рухлядь! – свистал дедушка Джорджа Харрисона. – Лошадь! Фю-у-у!
Бабка Дикона тут же отвесила ему солидную плюху. Боуи же медленно поднялся со своего места и, не веря своим глазам, пролепетал:
– Зигги?!!
– У-ум, – покачал головой смущенный Мэй. – Зигги играет левой рукой, и делает это неплохо. Я же левой – ппррр, – сделал он бесстыдный звук языком.
Боуи разинул рот для оскорбительного крика, но тут произошло нечто из ряда вон: из дыры в полу, куда перед этим исчезла великолепная девятка, медленно высунулась голова Стинга. Безумно вращая глазами, она дернулась и запела:
– О-о-о, сам-мер-та-айм!
Предание гласит, что слова эти тут же были расшифрованы и истолкованы. Но по-разному. Одни были вольны услышать это восклицание, как песню «О-о-о, это лето!», другие – как возглас «О-о-о, время Самнера!», ну а третьи, особо оппозиционно настроенные граждане уловили в этом сольном исполнении маэстро злобный выпад в адрес сбежавшего Гризла, звучавший как «О-о, о-о, заберу медведя