сверкали в воздухе, рассыпая во все стороны искры, от соприкосновений с саблями кочевников. На каждом из участков сражения шла непримиримая борьба. Над всем этим мрачным в своей безжалостности, суровым действом, стоял оглушительный, запредельный грохот, вызванный беспощадной, кровопролитной битвой друг с другом тысяч и тысяч человек.
Внимательно наблюдая с пригорка за происходящем внизу, император кусая губы, дал отмашку стоявшему рядом генералу Хардкору. Минутой позже пехота, вместе с гвардейцами сражающимися в центре, услышав особый звук горна, быстро расступилась в стороны. В образовавшуюся брешь мгновенно кинулись дико орущие сарацины, надеясь располовинить армию Корсы. Навстречу им, круша все на своем пути, неслись галопом на своих лошадях, семь тысяч закованных в броню, солдат тяжелой конницы. Первым среди них скакал генерал Хардкор. В прямом смысле растоптав несколько сотен сарацин, корсанянские всадники не сумев как планировалось насквозь пронзить гигантскую орду, завязли в ее середине, отважно сражаясь с наседающим противником.
– К сожалению, Милорад, генералу не удалось осуществить задуманное нами. Похоже, три тысячи чертей, скоро наступит момент истины. Выпускай все резервы, больше ждать нечего. – Сокрушенно покачал головой император, не глядя на друга.
В ту же секунду с обеих сторон горы, на врага бросились две тысячи свежих всадников легкой кавалерии, пытаясь окружить врага. Выбежавшие из палаток полторы тысячи гвардейцев кинулись вниз, в самую гущу сражения. К сожалению всех этих усилий, отважно сражающихся солдат Корсы, было явно недостаточно, для того, чтобы склонить чашу весов в их пользу. Судя по всему, корсанянская армия была обречена. Медленно, но верно сарацины стали окружать своего непримиримого, израненного, но все еще не сдавшегося врага. Тяжело, с превеликой неохотой, отчаянно сопротивляясь, солдаты Корсы стали пятиться назад под все усиливающимся натиском кочевников орды. В небе над полем боя закружились черные вороны, предвкушающие царское угощенье. Но их жадное, возбужденное карканье ни кто не слышал. Было не до них, три тысячи чертей.
Из воспоминаний пехотинца Давида:
«В самом начале, когда я только стоял в пятом ряду по центру и ждал, как и все, поганых сарацин, мне казалось, что они бегут очень медленно. Помню больше всего из несметных полчищ врагов, меня поразили здоровенные кошки на специальных поводках. Даже как-то не по себе сначала стало. Хорошо ребята лучники, быстро наладили с ними контакт. И конечно носороги. Жалко было убивать таких красавцев. Грамотно все-таки кто-то из наших придумал бросать им под ноги доски, с вбитыми вверх гвоздями. Так весело было наблюдать, как они наступив на такую дощечку, кубарем катились по земле, сшибая своих же сарацин. Слонов, к сожалению я не увидел, они вроде так и не дошли. Испугались похоже. А может быть слишком умные. Не знаю.
Короче, когда враги наконец врезались в нас, больше всего