именно это и есть сердцевина обидного «вы – вне игры», вне бытия, вне нашего круга, не с нами. И вообще, чем больше вы вне, тем меньше Вас.
Игра как потенция, игра как способность, игра как желание состояния игры, состояния удовольствия, азарта – тезаурус ли это определения игры? О нет, конечно нет. Мысль подсказывает нам, что и сама она тоже игра, только игра еще более интересная, в которую можете поиграть только вы один: ваши мечты, иллюзии, самообманы, уверенность и прочее. Наконец, именно игра восстанавливает мысль, как бы возвращая ее к самое себя через форму обретения самое себя)
Где-то искаженный принцип логики шепчет: не игра в представлении о ней через формируемое ею представление, а форма, возникающая благодаря игре, через игру. Да, действительно, почему не допустить возможность изучение не игры, а формы явления при том, что игра есть заданное для этой формы. Соответственно через игру можно познать форму, так как игра, как минимум, входит в часть тех признаков формы, уничтожение которых влечет за собой разрушения самой формы (сущности явления)? Таким образом, игру можно познать через познание на основе явления, которому эта игра присуща как начало формообразования? Вопрос, верность ответа на который, зависит от точного знания вопросов структуры бытия. Ибо именно через структуры бытия чего-либо можно определить частичность игры в данной форме бытия, а, следовательно, и утверждать, что игра есть метод познания мира.
Рассмотрим возможность понимания игры в контексте хаотичности и стабильности процесса познания. Как мы уже отмечали, презумпция изолированности, отдельности познания игры как самостоятельного объекта познания влечет за собой бесконечное удваивание предметов познания, при том, что в целом данное удваивание также означает возможность противоречия ему: с одной стороны, – все игра, с другой стороны, – все, в чем признана игра, есть в то же время и внеигровое. Причем здесь нельзя сводить все к противостоянию проблем «игра – серьезное», так как последнее выступает все же имманентностью объекта, за которым может быть признана самостоятельность, а игра, пока, нами самостоятельной категорией бытия не признана.
Но в случае рассмотрения игры как объекта познания, нам необходимо принять во внимание то, что игра существует в некоторой области изолированно, как универсум данности восприятия. Эта множественность понятия – игры. Теория строится следующим образом: если мы изучим тезаурус игрового, как игр, то мы можем говорить о познании игры… Ошибочно, так как любая игра – произвольно изменяемое явление на основе договоренности (либо полной произвольности в области мысли одного человека) участников. Таким образом, следует признать одним из основополагающих признаков познания игры – ее изменчивый характер; более того, хаотичный характер по отношению к любому моменту настоящего при анализе ее как самостоятельного явления. Хаотичность