где стояли в ряд отцовские туфли и лежала на полке мамина электрическая плойка для завивки.
Она стоит и смотрит на себя в зеркале. Он подходит и встает у нее за спиной. Она внимательно вглядывается в себя, изучает свое отражение.
– Вы его исправили, – говорит она с улыбкой. Она вернулась. Это снова она – помолодевшая, будто после подтяжки лица или дорогого увлажняющего крема. Ни того ни другого не было, это зеркало виновато, как она и полагала с самого начала.
– Я думала, вы приглашаете меня выбрать панель, а вы меня обманули! – смеется она.
– Но вы довольны? – спрашивает он, и в глазах его зажигаются искры – это зеркала под светом солнца пускают по комнате россыпь солнечных зайчиков, но такое впечатление, что светится он сам, освещая комнату.
– Еще как. Оно совершенно, – заключает она, снова окидывая взглядом зеркало.
И вдруг замечает какую-то красную точку, точно капля красной краски случайно попала на зеркало. Она хочет пощупать, но пальцы ее ничего не находят. Она озадаченно оборачивается к мастеру.
– Что вы с ним сделали?
– Взгляните в зеркало еще раз, – говорит он, странно меняясь в лице.
Это какой-то трюк. Она поворачивается, заново осматривает раму, само зеркало, но на себя не смотрит, потому что ей становится до дрожи неловко под его взглядом. Красная точка никуда не исчезла. Может быть, это наклейка какая-то, нужная для тестирования? Хотя она же проверяла – на стекле ничего нет. Она оборачивается, чтобы посмотреть ему в глаза, – это точно мое зеркало?
– То же самое, я ничего с ним не делал. Вам знакомо выражение «синхронный контраст»?
Она отрицательно качает головой.
– Это такое явление в живописи.
– Вы еще и художник?
– Любитель.
Она улыбается.
– Некоторые краски, если нанести их рядом, выглядят в наших глазах по-другому. Но сами краски не меняются, меняется только наше восприятие.
Она понятия не имеет о таких вещах и не знает, зачем он ей это говорит, но ей нравится слышать звук его голоса.
– Взгляните на свое отражение, – тихо советует он.
Она медленно поворачивается. И видит постаревшее лицо, оплывший овал, морщины вокруг глаз, погрузневшую фигуру. Она даже блузку поднимает, несмотря на смущение. И когда она это делает, в зеркале снова появляется красная точка. Но теперь она не щупает стекло, она оглядывает собственное тело. Ах, вот оно что – у нее на руке красная наклейка.
– Откуда это? – спрашивает она, снимая ее.
Мастер усмехается.
– Ага, это вы сделали. – Она вспоминает, как удивилась, когда он взял ее за руку. Тогда-то он и успел пометить ее.
– Это тест. Мы, мастера, всегда так делаем, – со смехом отвечает он.
– Сначала я подумала, что это на зеркале, а теперь вижу, что на мне.
Он кивает.
– Это не зеркало, это я, – повторяет она, наконец догадываясь, в чем дело. –