человек с аккуратно подстриженной бородкой. Это был Александр Петрович, директор школы. По его лицу было понятно, что он «в курсе». Мы, как всегда, встали на несколько секунд, чтобы поприветствовать его. Но вместо обычного «садитесь» мы услышали:
– Значит так, у нас с вами два варианта: либо тот, кто это сделал, сам признается в этом сейчас же, либо я подозреваю весь класс, сообщаю в полицию о произошедшем хулиганстве, и всем нам, в том числе вашим родителям, придется, мягко говоря, поволноваться. Но я вам совершенно ответственно обещаю: виновный будет установлен и наказан.
Ну, насчет полиции он, конечно, загнул: будет она такими пустяками заниматься! Как же, нашел маленьких… Однако настроен Александр Петрович был действительно очень серьезно, и было понятно, что просто так нам эта история с рук не сойдет. Подумать только! Какой-то дурак натворил, а получается, что плохой весь класс! Все молчали. Наконец, кто-то с задних рядов осмелился:
– Да это не мы…
– С чего вы взяли, что обязательно из нашего класса?
Александр Петрович не по-доброму улыбнулся и сказал:
– Я так вижу, смелости хватило только на подлость, а на признание, как говорится, кишка тонка. А между прочим, скоро День учителя, как вы знаете, и Екатерина Викторовна отмечает в этом году тридцать лет работы в школе, она еще родителей у некоторых из вас учила. Всякое ей довелось повидать, но так, как поступили с ней вы, такого в ее практике не было. И в моей, кстати, тоже. Я понимаю, в какое время вы растете, на каких фильмах сами себя воспитываете, но всему должен быть предел! Если вы в двенадцать лет способны на такие гнусности, то чего от вас ждать к пятнадцати годам? —
тут он спохватился, что мы до сих пор стоим, сказал «садитесь!», достал платок и вытер пот со лба. И добавил каким-то уже другим голосом:
– Уж лучше бы вы мне это подстроили, честное слово! Ведь она вам в бабушки годится!
Никто ничего уже не выкрикивал с места. До нас, как говорится, «стало доходить». Александр Петрович подошел к учительскому столу и машинально чуть не сел на тот самый стул.
– Осторожно! – успела предупредить его Настя.
Он отставил стул в сторону, посмотрел на него, дотронулся пальцем до сиденья, затем взял другой свободный стул, сел и сказал:
– Хорошо, попробуем пока без полиции. Вы говорите, что это мог быть кто-то и не из вашего класса. Давайте рассуждать вместе. Кто открыл кабинет?
– Я… – тихо сказала Лена Харитонова. Но мы вместе с Пашей зашли, он тоже дежурный. А скоро остальные ребята стали приходить.
– А потом?
– А потом мы проветривали и снимали стулья.
– Вам помогал кто-нибудь?
– Да. Настя и… – она почему-то запнулась, – и Козлов.
– Настя и Алеша, – повторил за ней директор, исправляя «Козлова» на «Алешу». – То есть где-то минут десять в классе никого, кроме вас четверых, не было?
Вопрос был уже адресован Козлову. Тот молча пожал плечами и опустил голову.
– Александр Петрович, да это любой мог сделать, – встрял в разговор Паша Рыбкин. – Что мы,