подал голос Дима Разгуляев.
– Я никого не заставляю! Но если человек хочет, чтобы его не подозревали, ничего плохого в этом не вижу. Кстати, здесь использован синий мел, как раз в цвет стулу, совсем не заметно. А для доски у нас используется белый, так что это надо было с собой принести специально.
– Вот, посмотрите и у нас, пожалуйста! – сказала Настя и подошла с протянутыми ладонями к Александру Петровичу.
«У нас» – это, очевидно, она говорила за себя и за Лену Харитонову. Но та почему-то подходить не спешила, хотя сидела на первой парте. Все, как сговорились, уставились на нее. Конечно, это ужасно, когда все на тебя глазеют, а спрятаться некуда. А так как Лена – человек тихий и стеснительный, то для нее это оказалось слишком тяжелым испытанием: она расплакалась и, наоборот, спрятала руки под парту.
– Лена, успокойся! Я же сказал, что никого не заставляю! – стал ее утешать директор.
– Да ты не вставай, просто руки покажи, и все! – стали ей советовать доброжелатели. – А то на тебя думать будут!
– Я не могу!
– Что не можешь? – удивился Александр Петрович.
–
Руки вам показать!
– Почему?
– Они у меня в мелу испачканные!
– Что?! – директор совсем не ожидал такого ответа. Он явно растерялся и не знал, как реагировать на такой поворот событий. – Но… почему… но зачем… Лена, зачем? Тебя подговорил кто-нибудь?
–
Никто меня не подговаривал! Не делала я этого! Я их еще раньше, перед первым уроком испачкала. Я в классики во дворе играла…
– Да, правда играла, я видела! – подтвердила Света Краснова. Это была рыжая девочка, которая удивительным образом везде успевала и все про всех знала. – Только я не видела, как она рисовала, я пришла – она уже прыгала. Может, там уже до нее нарисовано было…
– А мел у тебя с собой? – спросил Александр Петрович.
Лена молча достала и положила ему на стол кусочек мела. Он действительно был точь-в-точь такого же цвета, как учительский стул.
– – М-да… – только и нашел что сказать директор. – Ты давала его кому-нибудь?
Лена только отрицательно помотала головой.
– Лена, послушай меня. Это на самом деле очень серьезно. Совершено хулиганство, пострадал учитель. Сделал это точно кто-то из вашего класса. Быстро такое пятно не нарисуешь, поэтому кто заходил сюда на секунду положить портфель, вряд ли успел бы это сделать. Ты была здесь всю перемену, у тебя с собой точно такой же мел и испачканы руки. Я не хочу тебя сейчас обвинять, но ведь откуда-то это пятно взялось! Ты можешь сама как-то объяснить нам все это?
– Да ладно, чего уж там! Попалась так попалась! – эти слова произнес Женя Боровиков. По выражению его лица было видно, что он таким образом собирался пошутить и разрядить обстановку. Но эффект получился обратный.
– Значит, всех нас можно обвинять, а Харитонову нельзя! Я тоже плакать умею! – решила сумничать Краснова. Вслед за ней посыпались, как снежки зимой, фразы:
– Да ладно тебе, не расстреляют!
– Она