значительного влияния на какой-нибудь орган, прогрессирует до влияния на организм в целом, принося неимоверные страдания человеку, а иногда и преждевременную смерть. Раковая опухоль – это нечто живое в живом организме. И это нечто имеет тенденцию прогрессивного развития. Можно сказать, что это мерзкий прогресс живой субстанции. А не является ли развивающаяся биосфера в целом неким подобием такого прогресса? Не похожа ли она на гигантскую раковую опухоль на теле планеты? Если наука установит закономерности развития раковой опухоли, то она приблизится к раскрытию сути прогресса биосферы. Или, наоборот, раскрыв суть прогресса биосферы, люди научатся избавляться от раковых опухолей или предупреждать их появление. Уместны ли такие параллели, ведь все живое развивается по единым законам? Проблемы борьбы со СПИД и онкологическими заболеваниями однозначно доказывают несовершенство научных представлений о прогрессивности развития биосферы. Сам прогресс как факт – налицо. Но какова суть этого прогресса, какова его направленность – это еще тайна. Поэтому и торжествует пока зло. И, может быть, последнее слово будет за ним, за злом. А нам-то кажется, мы – то уверены в возможность и неизбежность победы добра потому, что нам этого хочется. А хочется потому, что добро есть. И мы надеемся на чудо добра. И искушаемся верой в Бога. Он заменяет нам дефицит знаний и добра. А не станет ли мир людей добрее, если обретет новые знания о жизни вообще и о себе как о части этой жизни? Философия всегда пыталась объяснить жизнь, но предсказать ее не могла из-за отсутствия достаточных научных знаний. Сама по себе наука индеферентна в выборе направлений собственного развития, и направления подсказываются практикой бытия, жизнью. Жизнь движима своим несовершенством, к которому можно подключить науку и философию как ориентиры. Без философских ориентиров жизнь и наука были и останутся вещами в себе, т.е. развивающимися, например, как раковая опухоль, по собственным законам к непредсказуемым, казалось бы, целям. Самоцель жизни – это просто усложняющееся развитие, роль науки в котором ограничивается вспомоганием. Конец этого развития очень жесток, независимо от конкретного времени наступления, прихода этого конца. Чтобы отдалить или избежать его, человечество должно найти в себе волю и силы для корректировки направления развития, предопределенного в период начала сапиенсного развития. Для этого нужно знать и философский, и научный уровень явления жизни.
Философскую модель сущности явления жизни дает диалектика основополагающих ее пары признаков поглощения и деятельности, регулирующихся в собственных взаимных отношениях по изначально заданной направленности проявлениями третьего основополагающего эту сущность признака – избирательности. Данные признаки – это стороны единой, триединой сущности. Основа биологического развития трехфакторна, т.е. представляет собой триаду признаков – триаду жизни. Эти признаки не очевидны, не телесны,