Ника поворачивается и говорит:
– Они ведь продолжают искать, да?
Гоша кивает, и тут ДэДэ входит в класс, сразу начинается урок, так что Лёва успевает только прошептать:
– Я уверен, они найдут. Честное слово! – и Гоша грустно улыбается в ответ.
– Я специально немного сократила урок, – говорит Рыба, – чтобы у нас осталось время поговорить о важных событиях, случившихся в жизни вашего класса. Я бы не хотела называть никаких имен, но, наверное, ни для кого не секрет, что мама одного из наших учеников не вернулась из Заграничья.
Хорошо, что хотя бы имени не назвала, думает Лёва. Теперь главное делать вид, будто я не знаю, о чем идет речь. Не выдать Гошу, не смотреть на него, сидеть, будто ни в чем не бывало.
– Сейчас компетентные органы выясняют обстоятельства, – продолжает Рыба, – но для нас это еще один повод вспомнить: война не закончилась, как многие думают. Враг коварен, и он продолжает вести свою подрывную работу. На этот раз его оружие – не зомби-команды, не тинги, не фульчи. Сегодня на вооружении мертвых – джинсы, туфли, сережки. Музыка, фильмы, даже книги. Проиграв в открытом бою, они ведут теперь тайную, шпионскую деятельность. Они пытаются соблазнить живых – и теперь мы знаем, что иногда это им удается!
Лёва успокаивается: про джинсы, туфли и сережки Рыба заговаривает при каждом удобном случае, а начав, уже без остановки мчит по этим рельсам следующие минут десять, если не больше. Для Гошиной мамы времени явно не останется.
Небось, если бы Рыба узнала, что они встречаются с настоящим мертвым мальчиком, ее бы вообще удар хватил.
– Не только взрослые, но и дети находятся сегодня под угрозой, – продолжает Рыба, – более того: именно вы – основная мишень наших врагов. У мертвых нет будущего, они знают об этом, поэтому так сильна их ненависть к детям, к тем, кто символизирует будущее для нас, живых. И поэтому вы должны удвоить бдительность, внимательней присматриваться друг к другу, помнить: яблочко падает недалеко от яблони! И сын невозвращенки, сын предательницы, может оказаться прекрасным оружием в руках наших врагов!
На этих словах Рыба поднимает костлявый палец и указывает на Гошу. Класс замирает. Лёва видит, как сжимаются лежащие на парте Гошины кулаки.
Звенит звонок, словно точка в длинной речи – Рыба, как всегда, точно рассчитала время.
Ученики толпой выходят из класса, и сквозь шум Лёва слышит Олин голос:
– Девочки, вы к нему лучше не подходите, может, это заразно. Вот он с Кикой дружил – и его мама тоже тю-тю.
Секунда – и Лёва уже держит девочку за горло.
– Гадина, дрянь, – шепчет он, – попробуй еще раз открыть свой поганый рот – тебе самой будет тю-тю! У Гоши мировая мама, она обязательно вернется, не смей так говорить, поняла?
Оля слабо кивает, но стоит Лёве отпустить ее, начинает верещать:
– Валентина Владимировна, Валентина Владимировна! Меня Столповский задушить хотел!
Рыба появляется из класса, грозная и неотвратимая.
– Прекрасно, – говорит она, – драться