белый хлопчатобумажный мешочек.
Он пошел на задний двор, сел там по-турецки и круглым камнем принялся толочь корень в мешочке. Вместо ступки был приспособлен другой круглый камень. Время от времени он мыл оба камня, а воду собирал в небольшую деревянную миску. Размалывая корень, он все время что-то напевал, тихо и монотонно. Когда корень в мешочке был истолчен в однородную массу, он положил мешочек в миску с водой, туда же положил каменные ступку и пестик, долил воды и отнес к забору, где оставил в деревянном корыте.
Он сказал, что корень должен мокнуть всю ночь, оставаясь снаружи, чтобы напитаться «воздухом ночи».
– Если завтра будет ясный солнечный день, – сказал он, – это будет превосходный знак.
Воскресенье, 10 сентября 1961
Четверг 7 сентября выдался ясным и солнечным. Дон Хуан был очень доволен хорошим знаком; несколько раз он повторил, что «траве дьявола» я, видимо, понравился. Корень мок всю ночь, и около десяти утра мы пошли на задний двор. Он взял миску из корыта, поставил ее на землю и сел перед ней. Взявшись за мешочек, он потер его о дно миски, потом вытащил из воды, отжал все содержимое и вновь сунул в воду. Процедура повторилась еще трижды. Затем он в последний раз тщательно отжал мешочек, отряхнул его и оставил миску в корыте на солнцепеке.
Мы вернулись через два часа. Он принес с собой кухонный чайник с кипятком желтоватого цвета. Осторожно наклонив миску, он слил верхнюю воду с оставшегося на дне густого осадка, залил его кипятком и вновь выставил на солнце.
Эта процедура повторилась тоже трижды, с интервалами больше часа. Наконец он слил всю воду и поставил миску под таким углом, чтобы дно освещалось вечерним солнцем.
Когда через несколько часов мы вернулись, уже стемнело. На дне миски был слой клейкой субстанции, напоминавшей недоваренный крахмал, белесый или светло-серый. Ее набралось с чайную ложку. Я выбрал крупицы земли, которые ветер набросал на осадок. Он засмеялся:
– Земля здесь не может повредить.
Когда вода закипела, он налил около стакана в миску. Это была та же вода с желтоватым оттенком. Из осадка образовался похожий на молоко раствор.
– Что это за вода, дон Хуан?
– Отвар плодов и цветов из каньона.
Он вылил то, что было в миске, в старую глиняную чашку, похожую на цветочный горшок. Питье было еще очень горячим, поэтому он сначала подул на него и попробовал на вкус, а затем протянул мне:
– Теперь пей.
Я механически взял чашку и залпом выпил. На вкус питье слегка отдавало горечью. Примечательным был запах: пахло тараканами.
Почти сразу я начал потеть. По телу разлился жар, кровь прилила к ушам. Перед глазами появилось красное пятно, и мышцы живота стали судорожно сокращаться. Немного погодя, хотя я уже совсем не чувствовал боли, стало холодно, и я буквально обливался потом.
Дон Хуан спросил, нет ли у меня перед глазами черноты или черных точек. Я ответил, что вижу все красным.
Я стучал зубами от приступов накатывающей волнами неконтролируемой нервной дрожи, исходящей откуда-то