ты избранный; ты избран для меня.
– Что это значит – быть избранным?
– Я знаю некоторые тайны. Среди них есть такие, которые я могу открыть только избранному. И вот я вижу, как ты играешь с Мескалито; той самой ночью мне стало ясно, что ты и есть такой человек. Но при этом ты не индеец. Невероятно!
– Но что это значит для меня, дон Хуан? Что мне делать?
– Я принял решение и буду учить тебя тем тайным вещам, которые составляют судьбу человека знания.
– Ты имеешь в виду тайны, связанные с Мескалито?
– Да. Но это еще не все, что я знаю. Есть тайны иного рода, которые мне нужно кому-нибудь передать. У меня самого был учитель, бенефактор, и я также после определенных испытаний стал его избранным учеником. Он обучил меня всему, что я знаю.
Я опять спросил, что же потребуется от меня в этой роли; он сказал, что потребуется только одно – учиться, учиться в том смысле, который мне начал открываться с недавнего времени.
Дело, таким образом, поворачивалось неожиданной стороной. Только я собрался известить дона Хуана о своем решении оставить идею учиться знанию о пейоте, как он сам предложил мне стать его учеником в полном смысле слова. Я плохо понимал, что он имеет в виду, но было ясно, что это нечто очень серьезное.
Я принялся отпираться, ссылаясь на то, что совершенно не готов к этому, – ведь ясно, что для такой задачи потребуется редкое мужество, которого у меня нет и в помине.
Я говорил ему, что в таких делах предпочитаю уступать главную роль другим и просто наблюдать со стороны. Я хотел бы просто выслушивать его оценки и высказывания по различным вопросам. Я сказал, что был бы счастлив просто сидеть здесь и без конца его слушать. Для меня это было бы обучением.
Он терпеливо слушал. Когда я наконец выдохся, он сказал:
– Все понятно. Страх – первый неизбежный враг, которого человек должен победить на пути к знанию. А ты, кроме того, любопытен. Это значит, что ты будешь учиться вопреки самому себе; таково правило.
Какое-то время я еще протестовал, пытаясь его разубедить, – но он, похоже, и не представлял себе иного для меня выхода.
– Ты думаешь не о том и думаешь не так, как следует, – сказал он. – Мескалито в самом деле играл с тобой. Думай об этом, не цепляйся за свой страх!
– Неужели это было так необычно?
– Сколько я себя помню, я видел лишь одного человека, с которым Мескалито играл, – тебя. Ты не привык к жизни такого рода, поэтому от тебя и ускользают совершенно ясные знаки. Ты, в общем, человек серьезный, только твоя серьезность направлена на то, что тебя занимает, а не на то, что достойно внимания. Ты слишком занят собой. В этом вся беда. Отсюда твоя ужасная усталость.
– Но что еще можно делать, дон Хуан?
– Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг тебя. Ты умрешь от усталости, не интересуясь ничем, кроме себя самого; именно от этой усталости ты глух и слеп ко всему остальному.
– Это, пожалуй, точно, дон Хуан. Но как мне измениться?
– Подумай хотя бы о том, какое это чудо – Мескалито играл с тобой. О чем еще думать? Остальное придет само.
Воскресенье,