что входит в список для обязательного посещения, когда голова светла, мысли чисты и можно смело погружаться в атмосферу надземного мира. Особенно интересно ей было гулять по обзорным площадкам-коридорам, что свисали, с обоих сторон. Там, она могла прикоснуться к широкому окну, нарисовать своё отражение, стереть пыль, взглянуть на толстые артерии Города, вены Района, закрытые магистрали. Никто не мог видеть тот поток машин, что движется внутри. Магистраль – как труба, с крышей для звукоизоляции, укрытая сотовой сетью для питания энергосистем. Но каждый, и ей это нравилось, мог почувствовать мягкую вибрацию ногами.
Люди бродили кругом, и для неё – это главное. В некоторой степени, она их любила, иногда им завидовала. Но нельзя было ни к кому прикоснуться, открыть дверцу и заглянуть, что же там, внутри. С кем бы она ни заводила разговор – чаще всего, отзывались приветливо, но мозги каждого заняты другим. И попробуй достучись! Иногда, когда внутри совсем всё горело, когда тело требовало удовлетворения, а душа – любви, она применяла один из своих актёрских приёмов, соблазняла взглядом, или сразу лезла рукой к тёплому месту…, и следующие полчаса приносили ей удовольствие от случайного секса.
Сейчас же, она прошла мимо длинных галерей и торговых павильонов. Яркие вывески электронных таблоидов уже надоели мозолить глаза. Намного интересней – подвижные язычки ковровых покрытий. Если заплатить, можно просто себе стоять и чувствовать лицом свежую прохладу. И, при этом – ты плывёшь, не сделав шага.
Выйдя наружу, в уши ударил звук шумной улицы. Люди шли в разные стороны, кому куда вздумается, хаотический поток, как фауна в океане пространственной атмосферы, где каждый – носитель вымышленных миров, прячущиеся в черепной коробке, и мысли, к которым каждому доступа нет.
«Как хорошо, что мы не слышим друг друга», часто думала она. «Можно сойти с ума от того потока данных, что в каждого крутится в голове. И, кому не глянь в лицо – нормальные люди, а полезешь глубже – каждый зависим от половой жизни, от тех навязчивых идей, что путают мысли. И я не исключение. Мы все хотим любви. Но, когда её много – мы хотим чего-то большего: больше чувств и ощущений. Мы просим извращения».
Позади, осталось гигантское кольцо, вросшее в землю. Спереди – улочка, спуск, наводнённая людьми, после которого ещё пять минут ходом, вдоль невысоких серых домов и, свернув направо можно наткнуться на гигантскую голову акулы. Или нос корабля.
Она смело шла вниз, ступая по той полосе, на которой невозможно поскользнуться и упасть. Прохлада щекотала лицо, а она рассматривала лица мужчин и не могла забыть только одно, что так тревожит душу. Как не старалась его похоронить, как научилась делать за 10 лет, Джек ей показался тем, кто прочитал её и понял всё то, что в душе творилось, верно. Она психанула, а он пришёл и не просил руки в одно место совать, а исполнить желание. И, похоже, что предсмертное.
«Как нелепо вышло и так типично для меня. Себя вела, как обычная дура из притона: его доила, над ним насмехалась и прогоняла. Я не знала, что у него было