align="center">
Глава 5
Спускаюсь на пляж и вижу, как Уайатт щурится на солнце, беседуя с Камденом, нашим кинооператором, об углах съемки. «Сниматься на пляже» – это звучит сексуально, и ты думаешь, что будешь обласкана солнцем и овеяна ветрами, но на самом деле тут полно технических нюансов, и у тебя все чешется. Это постоянная борьба за правильный угол, за нужное количество песка и грязи, за то, чтобы снять хороший дубль до того, как тебя собьет с ног волна или ветер.
Райнер в этом мастер. Честное слово, все стихии подчиняются его прихотям. Я видела однажды, как ливень за секунду сменился палящим солнцем, едва Райнер ступил на пляж. У Ноя в «Запертых» есть власть над природой. С погодой происходят странные вещи, когда он поблизости. У Райнера с его персонажем много общего.
Сегодня мы снимаем сцену, которую Уайатт окрестил «выброшенные на берег». Это та сцена, в которой Август и Ной оказываются на острове, и он исцеляет ее. Я вся покрыта фальшивой кровью и грязью и одета в то, что смело можно назвать тряпьем.
Эта сцена почти в самом начале книги, но мы не снимаем по порядку. Уайатт говорит, что хотел бы снимать по хронологии событий, чтобы наши чувства менялись так же, как чувства персонажей в книге, но у нас сложный съемочный график. Мы делаем то, что от нас требуется.
Райнер болтает с одной из ассистенток, которая сооружает гору из песка. Он пытается помочь ей, но она настаивает на том, чтобы он перестал. Я вижу, как она краснеет, и ее глаза улыбаются. Он не то чтобы флиртует. Просто понимает, какое воздействие на нее оказывает.
– Поехали, ребята. Давайте до заката со всем разберемся. – Уайатт не смотрит на меня, но жестом велит нам подойти, и Райнер смахивает часть песка на ассистентку. Она отряхивает волосы и смеется. Во мне что-то вспыхивает, но я переключаюсь на свои переживания из-за работы над сценой. К нам подключают микрофоны, и как обычно один из звукооператоров оказывается слишком близко к моей груди (или тому месту, где она должна быть). А затем мы направляемся к кромке воды.
Я глубоко вдыхаю и всматриваюсь в океан. Он удивительного бирюзового цвета. Кассандра назвала бы этот цвет каким-нибудь нелепым «черепахово-зеленым». Издалека вода красивая и яркая, но когда заходишь в нее, она абсолютно прозрачна. Можно увидеть песок у твоих ног.
С актерством точно так же: вблизи все абсолютно иначе. Когда ты смотришь фильм, он цельный. Одна сцена сменяется другой с изяществом, без каких-либо усилий. Но когда снимаешь день за днем, сцена за сценой, фильм разваливается на разрозненные кусочки. Положи руку сюда, подними подбородок вот так, выпрями плечи. Сделай упор на этом слове.
Главная проблема в том, что я слишком тщательно все обдумываю, голова забита мыслями. Уайатт постоянно мне это говорит. Он кричит на меня: «Перестань думать!» Но у меня не получается. Я переживаю, что не смогу понять Август и разочарую десятки миллионов людей.
Я играла сотни разных персонажей: персонажей Шекспира, персонажей Теннесси Уильямса и даже одну очень болтливую девочку, придуманную Стивом Глеком – восьмиклассником, который выиграл конкурс одноактных