Боль дробила кости и раздирала мышцы. Красная волна полностью затопила комнату, я уже ничего не видел и не слышал. Красный ад захлестнул меня.
Вечность… две… три…
Из красного моря всплыла люстра. Я цеплялся за нее взглядом, то и дело соскальзывая. Боль притуплялась, медленно и тяжело, как мокрое ватное одеяло, она сползала с меня. Рядом кто-то прерывисто дышал и цеплялся за ковер. Я повернул голову. В красном полумраке я увидел глаза девушки – темные, неподвижные, полуживые глаза. Все ее тело было напряжено, в тишине слышалось неровное, судорожное дыхание. Человек с золотыми часами щупал ее пульс, беспокойно поглядывая на часы. Близнецы, кажется, понемногу приходили в себя. Один из них повернулся на бок и сел. Я решил последовать его примеру.
Девушка перестала цепляться за ковер, тело ее вытянулось, напрягая все мышцы. Человек с золотыми часами со вздохом отвернулся от нее и направился к стене, у которой лежал один из парней. Тот тяжело вздохнул и открыл глаза.
Я испуганно следил за девушкой. Она несколько раз судорожно вздохнула и затихла. Глаза ее были закрыты. Я взял ее за запястье, ища пульс. Тонкое и холодное, оно безвольно лежало в моей руке, как задушенная змея. Не нащупав на ней пульса, я потянулся к шее девушки. Легкий порыв ветра скользнул по моей руке, я отдернул ее быстрее, чем успел это понять, но все же слишком медленно. Холодные тиски сжали мое запястье. Холодный, не человеческий взгляд обжег меня. Дыхание перехватило. Перед глазами поплыло. Липкие невидимые щупальца обвили мою память, выуживая из нее все забытые страхи и мерзости.
…Мама… Она тихо плачет у окна, стараясь не поворачивать головы, чтобы мы не видели ее слез. Левее – маленькая сестренка, худая и бледная, как иссохшее дерево. Она молча смотрит на меня, не понимая, почему плачет мама. Еще левее, в углу, взлохмаченный, с запыленным гневом лицом мальчик лет девяти. Он стоит в углу и злобно улыбается… Дьяволенок, настоящий дьяволенок, несущий за собой боль и страдания. Зачем он заставляет мою маму плакать? Как он смеет это делать? Я отомщу ему, я не хочу, чтобы мама плакала. Дьяволенок, зверски улыбаясь, медленно поворачивает ко мне лицо. Его взгляд скользит по холодной глади зеркала…
…Потом из подворотни быстро и неотступно наползала ночь… Ветер яростно трепал намокшую рубашку. Что-то черное и мохнатое шевелилось в проеме двери… Сестренка тихо плакала, пытаясь подняться с земли, протягивая ко мне розовые ручки. Черный силуэт приближался к ней, а я не мог ей помочь, потому что тупой звериный страх сковал мои ноги, потому что я никогда не был сильным и смелым воином, в которого так любил играть, потому что черный силуэт не был человеком…
…Туман поднялся мгновенно, застилая собой поля и реку. Я стоял на мосту, боясь сделать шаг, потому что ни моста, ни реки, ни берега, на котором ждала мама, больше не было. Я обернулся на шорох, но не мог разглядеть приближающегося ко мне, только неестественно высокий лохматый силуэт и угрожающее рычание…
Холодные тиски отпустили