я в твоей судьбе?
Никто.
Шоссе, четыре светофора,
звонок в подъезде – до упора
и окна с видом на восток.
Глоток вина, беспечный трёп
про то, про сё, что всё неплохо,
в моей руке твоя заколка,
а на часах – в районе трёх.
Горячка, стон, бессонный бред,
тартинки счастья, легкий завтрак,
два поцелуя, как задаток,
ябудуждать – привычно вслед,
мельканье титров, надпись End,
шоссе, четыре светофора.
Всё легковесно, даже вздорно.
Всё – как всегда… а может нет.
Похолодало
Похолодало. Только снега нет.
Уже ноябрь камины разжигает.
И затянуло серым белый свет,
на до и после время рассекая.
Привычный рай, минуты без забот
живут отдельно на полях альбомных.
И в ностальгию осень нас зовет,
но потерялся номер телефонный…
Селфи
Тебе давно никто не нужен,
ни парни в трениках, ни принцы.
Ты мстишь себе – пусть будет хуже.
Пошли все на… – твой главный принцип.
В глазах голодных кружит осень,
в руках холодных стынут зимы.
Тебя уже никто не бросит -
твоя душа неуязвима.
Закрыта накрепко граница,
«колючка» кольцами – до неба.
– Не спать!
И только бы не спиться,
когда, как струны, рвутся нервы.
Тебе с собой не одиноко,
но если тьма тебя зацепит,
не помогает караоке,
и выручает только селфи.
Из забвения в начало
Я плыву вдоль горизонта
из забвения в начало,
и у старого затона
пароходик мой причалит.
Там опять, как прежде, живы
мать, отец и друг мой лучший.
Там не будет взглядов лживых,
тормозов на всякий случай.
За любовь придется драться -
в кровь собью костяшки пальцев.
Страха нет, когда семнадцать
да с кастетом самопальным.
За рукав никто не схватит –
промолчи, что толку в правде.
Так дрались мой дед и прадед
и за подлость били с правой.
Занавесочки в цветочек,
на стене висит гитара,
и сосед заяву строчит,
но ревет с бобин Шизгара.
Подметаю подворотни
старых улиц стильным клёшем,
как разбойник благородный,
улыбаясь всем прохожим.
Вот бы взять и там остаться,
но ревут другие песни…
Ах, как жалко, те семнадцать
только в памяти воскреснут.
Ты улыбаешься не так…
Ты улыбаешься не так,
хотя вокруг тебя всё то же,
и подпеваешь вдруг не в такт,
и взгляд твой странный и тревожный.
И если видишь зеркала,
рукой стираешь отраженья.
Сгибаешь мысли пополам
и привыкаешь к наважденьям.
Ты