хотите ль кислых щей?
А потом в авто кататься.
Есть бутылка в багдачке.
Лишь бы местным папаацци
Не попасться в том леске…
Тут затих Ильич. Осёкся…
Видит – девка не в себе.
Словно клинит, как от кокса,
И уж пена на губе.
Фанни, пламенная Фанни,
Достает свой пистолет
Из тех мест, что только в бане
Можно видеть сквозь лорнет.
– Ай-ай-ай! Тепей я вспомнил…
Это вы меня… того…
А я нюни гассупонил
Съеди классовых въагов!
Да-а-а, на том, на этом свете
Нет житья – везде багдак.
Шла б в убойщицы в клозете,
Нет – заносит на теакт.
Вы, судагыня, непъавы.
Это явный пеекос.
Не стъеляли б вы отъавой,
Целовал бы вас взасос.
И пошел… Куда? Не знаем -
Вширь лужковская Москва
Между адом, между раем
Растеклась – найдёшь едва.
И почти слепая Фанни
Вслед глядела…
Он не знал,
Как она
Его
Хотела
Целовать бы…
Наповал.
Боже! Святая Троица!
Когда же они все уснут,
Успокоятся?
Высоко над землёй
Закружило тебя, завертело меня,
тихо сходим с ума – не проходит и дня.
Пьем из горлышка ночь, забывая про сон.
Тормозов больше нет, выход здесь запрещён.
Ветром сдуло всю пыль, паутину с углов,
сорвало календарь и смело барахло.
Просто это – любовь, после нас хоть потоп.
Пожалей нас, Господь, не расстаться сподобь.
И все звуки – в один, и два сердца – в одно,
Нам вдвоём горячо и до дрожи озноб…
И твоя птица ввысь улетает со мной…
Ах, как здесь хорошо высоко над землей!
То ли лав, то ли лов
Мир табу и запретов,
Из «нельзя» кандалов.
Лечат горстью таблеток
То ли лав, то ли лов.
И у всех своя правда,
И у всех свой мотив.
Пляшут ангелы ада
В головах взаперти.
Каждый знает и судит…
Беспристрастная страсть.
Как прыжки на батуте -
Кто всех выше из нас.
Жизнь понять, вроде, просто,
Не пройдя полпути.
Стонут дочери Лота,
Мир пытаясь спасти.
Прилежный дворник
Всё метет прилежный дворник -
Листья жёлтые вразлёт.
Каждый день дорогой торной
На Голгофу их ведёт.
Осень – время без надежды,
Время года без времён.
Арестантские одежды.
Кашель, насморк -
В унисон.
Без восходов и закатов
Заштрихованные дни.
Моросящая засада,
Запах дыма и беды.
И метёт прилежный дворник
Этот тлен и этот прах,
Этот век и этот вторник,
И минуты на часах…